Анархия в Сибири [сборник статей] | страница 68

Уже в 1960-х годах он писал: «Все политические движения признавали Толстого только тогда, когда он сидел в графском кресле с папиросой в зубах, описывая кровавую вражду между людьми. Но когда Толстой стал разоблачать все эти суеверия церкви, государства, науки — тогда они возненавидели Толстого. И в этой ненависти к Толстому сошлись и церковники, и монархисты, и черносотенцы, и революционеры, потому что в основе у них у всех было одно — насилие».

С началом коллективизации начался повсеместный разгром толстовских поселений. У коммунаров отбирали имущество, урожай, закрывали их школы и детские сады, арестовывали общинников как классовых врагов. Один из старых толстовцев писал после разгрома своей коммуны:

Чем толстовцы провинились Пред свободною страной?

За что прав своих лишились Жить в коммуне трудовой?

Может, в том лишь провинились Пред свободною страной,

Что по совести стремились Жить, как учит Лев Толстой?

Путь на красную Голгофу

Уцелевшие коммунары обратились во ВЦИК с просьбой разрешить им переселиться в Сибирь на неосвоенные земли и начать все сначала. Старый друг и секретарь Толстого В.Г. Чертков обратился за помощью к Калинину, и «всесоюзный староста» уважил просьбу известного литератора. В 1930 году обобранные до нитки мирные труженики получили разрешение переселиться в Томскую область.

Со всей страны потянулись в Кузнецкий (тогда Сталинский) район коммунары, еще не павшие под серпом коллективизации. Ехали уральцы из артели «Мирный пахарь», волжане из общины «Всемирное братство». Центром притяжения переселенцев стала коммуна «Жизнь и труд», в которую влились члены разгромленной Новоиерусалимской коммуны. В первое же лето на Томь переселилось свыше тысячи человек. Начали с нуля, с землянок. Местные власти сначала не воспринимали коммунаров всерьез, но когда уже через два года толстовцы сняли урожай, какой и не снился государственным колхозам, забеспокоились.

Вначале они попробовали превратить коммуну в обычный колхоз, а когда это не удалось, обложили ее непомерным налогом. Несмотря на это, толстовцы не голодали, сумели построить к концу 1934 года 35 домов, столовую, баню, провести водопровод, обзавелись библиотекой и радио. Появились мельница, кузница, хлебопекарня, теплица, парники и зерносушилка. Эти люди умели работать и отдыхать. По выходным устраивались танцы и хоровые пения, но ни брани, ни спиртного не было и в помине. Это были действительно лучшие представители народа, хотя и не имели на груди ни церковных, ни Георгиевских крестов.