Анархия в Сибири [сборник статей] | страница 30

Наследники Гиппократа

Единственной надеждой каторжников были доктора. Дорошевич приводит характерный диалог между тюремным эскулапом и арестантом, приговоренным к порке. Врач, узнав, что несчастному полагается 80 плетей, пытается его спасти:

— Ты здоров?

— Так точно, здоров, ваше высокоблагородие.

— Гм... Может, у тебя сердце болит?

— Никак нет, николи не болит.

Доктор со злостью бросил свой молоточек на стол.

— Кашель хоть у тебя бывает иногда?

— Никак нет, ваше высокоблагородие. Кашля у меня никогда не бывает.

Доктор взбешен. Он садится и пишет «порок сердца».

— От телесного наказания освобожден. Ступай! В пот меня вогнал, анафема! «Здоров!». Дьявол! А что поделаешь? 80 плетей! Ведь это же смертная казнь! Разве можно? Если б они видели, к чему приговаривают!

Благодаря репортеру история Сахалина сохранила имена докторов Лобаса и Чердынцева, спасших жизнь не одной сотне арестантов. Среди палачей тоже попадались любопытные фигуры. Когда Дорошевич сообщил палачу Комлеву, лично повесившему 13 человек, что скоро телесные наказания отменят, тот сказал: «Дай-то Бог... Скорей бы все это кончилось!» — и перекрестился.

Зимой 1895 года тройка запряженных в возок лошадей увозила из Иркутска высокого густобородого старика. Когда-то он, московский студент, написал прокламацию, которая вызвала переполох во всей империи и стала известна за рубежом. С тех пор минуло 33 года. Наконец закончился последний срок. Звали старика Петр Заич-невский, и было ему от роду 54 года.

Молодая Россия

Петр Заичневский, начитавшись Луи-Блана, Леру, Прудона, Лассаля, Герцена и других социалистов, уже в 17 лет был убежденным «карбонарием». Поступил в университет, где на юридическом факультете верховодил красавец Перикл Агриропуло, племянник греческого посланника. Был он старше Петра лет на пять, но единомышленники сошлись быстро.

Все началось весной 1861 года, после расстрела крестьянского выступления в селе Бездна. В Казани бакалавр Афанасий Щапов произнес речь на панихиде по жертвам трагедии и был сослан в Иркутскую губернию. А год спустя в Москве за организацию студенческой манифестации были арестованы несколько человек. Среди них оказались Агриропуло и Заичневский.

Обоих приговорили к каторге. Грек умер в тюремном лазарете, а Заичневский в камере написал прокламацию «Молодая Россия». «Императорская партия! — обращался 20-летний студент. — Своею кровью заплатят Романовы за бедствия народа, за долгий деспотизм. Как очистительная жертва сложит головы весь дом Романовых! Мы требуем, чтобы кроме Национального собрания из выборных всей земли Русской были и другие областные собрания».