Пир затеяли: пьём, ждём чёрта.
Через год тот пришёл: «До чёрта
там ёлок колючих и елей!»
Мы выпили с горя, поели
и песни запели протяжные.
Посол грамоту пишет бумажную
на заставушку богатырскую:
«Так и так, мол, силу Добрынскую
нам испытать бы надо;
пропала царская отрада —
Забава Путятична легкомысленна
(отлеталась птичка, видимо);
приходи, Добрынюшка, до Москвы-реки
да деву-лебедь ты ищи, свищи;
/точка, подпись стоит Николашина,/
а хто писарь – не спрашивай!»
Свистнули голубка могучего самого,
на хвост повесили грамотку сальную
и до Киева-града спровадили.
Чёрт хмельной говорит: «Не надо бы!»
Но дело сделано, сотоварищи.
Пока голубь летал до градищи,
мы по болотам рыскали,
русалок за титьки тискали,
допрашивали их строго:
– Где царская недотрога?
Результат, однако, был отрицательный:
русалки плодились. А богоматери,
на иконках не помогали.
Малыши русалочьи подрастали
и шли дружиной на огороды:
«Хотим здесь обустроить болото!»
Мужики от вестей таких заскучали:
пили, ели, Добрынюшку ждали,
и отцовство признавать не хотели:
дескать, зачатие ни в постели.
Николай хотел было рехнуться,
но квасу выпил, в молодого обернулся
да издал такой указ:
«На русалок, мужик, не лазь;
к водяному не стоит соваться;
а с детьми родными грех драться.
Посему, дружину ту вяжем
(войско царское обяжем),
на корабелы чёрные сажаем
да по рекам могучим сплавляем
до самого синего океана,
там в пучину морскую окунаем —
и пущай живут на дне, как челядь.»
Делать нечего, оковушки надели
на дядек водяных да дев русалок,
в трюмы несчастных затолкали,
и спустили по Москве-реке и далее.
А куда? Да больше не видали мы
ни корабелы наши чёрны,
ни русалок, водяных, ни чёрта.
Корабельщиков до дому ждать устали,
а потом рукой махнули и слагали
былины да сказки об этом.
Глава 2. Добрыня Никитич едёт на поиски царицы
А 1113-ым летом
к нам Добрыня пришёл, не запылился,
пыль столбом стояла, матерился:
– Так говорите, вы тут бабу потеряли,
Забаву свет Путятичну? Слыхали.
Князь Владимир да во Киеве гневится;
племянница она ему, а вам – царица.
Ну да ладно, горе ваше я поправлю:
найду ту ведьму иль навью,
которая украла лебедь-птицу.
Нам ли с нечистью ни биться!
И после пира почёстного
(не отправлять же Добрыню голодного),
опосля застолий могучих,
пошёл богатырь, как туча,
на леса, на поля, на болота:
– Ну держись этот кто-то,
вор, разбойник, паскуда!
Я еду покуда…
А покуда былинник ехал,
ворон чёрный не брехал,
а наблюдал с вершины сосны:
в какую сторону ноги шли
богатырские. И взмахнув крылом,
