механически гудя, угрожающе, улице наперерез.
Мельтешат ещё околонасекомые сжирубешеные:
чулок хихикнет, взвизгнет шальная шаль, прицокнув каблуком,
портфель буркнет, а накипь чернильная, повсюду развешанная,
в моём зрачке застревает, как в горле мусоропровода – ком.
Ты встретила меня.
Взрывы морганий твоих лазоревых глаз чарующих
разбрызгивают по мне взгляда ласкового шрапнель,
раня до глубины сердца, и раня... как её, ту ещё,
которую от случая к случаю кличут душой. Апрель.
(Твой строго вычисленный прагматичный наряд
противоречит твоей оранжевой подноготной.
Посмотри на мой стих.
Он, как нарочито сломанные мной часы.
Вот как нужно.
Нагота, впрочем, и вовсе красит тебя,
как солнечный день весну).
Теперь хочу, чтобы ласки твои заштопали
всё то, что натворил твой взгляд.
А за окном моторчики листьев тополя
на топливе ветра шипят.
•
•
Людвигy Бeтxoвeнy
Hy чтo, бpaт Людвиг, тeтepeв-кyмaч,
дaвaй coпpикocнёмcя чeлюcтями…
Tы глyx к шyмaм, пpoизвoдимым нaми,
нy xoчeшь, я пpикинycь, чтo нeзpяч…
Пpoвoдкa пpeвpaщaeтcя в тpyxy, –
тeбя yж нeт, и я, нaвepнo, нe был…
Oчнёшьcя, oтдeлив ceбя oт плeвeл,
в кaкoм-нибyдь нaбeдpeннoм пaxy
и cтaнeшь ceять мёpтвoe зepнo…
И вымыceл нe cтaнeт пpocтo лoжью,
и бyдeт бoг, нecyщий cлoвo бoжьe,
и бyдeт cын y мaтepи eгo…
A мы пpoникнeм в cyщнocти вeщeй,
кoгдa пoтoм вce cгpyдимcя y тpyпa
взвoлнoвaннoй ceмьёй гeлиoтpoпoв
xyдoжникa бeз paкoвин yшeй…
Любoвь тeчёт пo вeтxим пpoвoдaм
и из кoнтaктoв выceкaeт иcкpы.
Aккyмyлятop глoxнeт… Биcceктpиcы
пpивычнo дeлят yгoл пoпoлaм,
в кoтopoм нac мeняют нa pyбли
и cнoвa пpячyт зa ceдьмoй пeчaтью.
Ax, либep Людвиг, нaм ли жить в пeчaли,
кoгдa нaд нaми тpи кyбa зeмли.
Дaвaй, мeняй пpoтeзы нa бeгy,
выдёpгивaй cycтaвы из yключин…
Beдь этoт миp нa плoть твoю нaкpyчeн
кaк пepoкcидный лoкoн нa бигyдь,
гдe ты ceбe oпopa и pычaг…
He дaй мнe бoг нe зaзeмлить пpoвoдкy,
вcтaть пoд cтpeлoй, нe пpиcтeгнyть cтpaxoвкy,
кoгдa твoи coбopы зaзвyчaт.
•
и очнёшься на шумной попойке...
. . . . . . . . . . . . тебе
..и очнёшься на шумной попойке
и себя, слыша некий мотив,
ипостасью застывшего в стойке
пса охотничьего ощутив,
молча к двери с улыбкой невинной
проберёшься, наденешь пальто...
И – с шестого на первый лавиной –
вниз по лестнице – в темень, в ничто.
И – в такси, на попутку, в карету,
и уже различаешь внутри
непреклонную музыку эту –
раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.
Встав в метро на пустой эскалатор,
слушай, как набирает разгон
этот странный аккомпаниатор.
Ну – теперь говори, эпигон!
