Уже совсем стемнело. Пройдя несколько вперед по необыкновенно для здешних мест прямому переулку, он скорее почувствовал, чем увидел, выскользнувшие вслед ему тени. Карр горько усмехнулся и замедлил шаги. Человек временно прекратил свое существование. По переулку двигалось древнее нездешнее существо, не имевшее даже земного имени, и не нуждавшееся ни в глазах, чтобы видеть, ни в ушах, чтобы слышать. Почувствовав, что тяжелая, окованная железом дубинка уже готова опуститься на его голову, он устало — в который раз — шагнул из реки Времени и остановился в стороне.
…Минуту он созерцал растянувшуюся от самых дверей трактира процессию: вот — он сам; вслед за ним — его несостоявшиеся убийцы; снова он сам, уже почувствовавший их за своею спиной; снова они, крадущиеся за ним, как им кажется, ловко, но на самом деле неуклюже, неумело — обычные жители обычного людского, не то маленького города, не то — большого поселка, движимые всего лишь страхом перед ним, неведомым — тем, что они никак не могут понять; и еще — обидою, что страх этот лишает их воли, решимости противостоять ему и покончить с ним открыто, лицом к лицу, глаза — в глаза… Вот, наконец — самый, вероятно, отчаянный из них, опускающий на его голову дубинку: если бы она, движимая привычной к тяжелой физической работе рукою, достигла цели, голова его неизбежно разлетелась бы от удара, как глиняный горшок…
Карр пошел вдоль этой удивительной процессии, неумело притрагиваясь человеческою рукою — как шел он совсем еще недавно, притрагиваясь и легонько теребя ветви орешника в той злополучной лощине — к лицам и плечам застывших во времени, скованных им людей; наконец он приблизился к последнему из них, отставшему, прикрывшемуся, вероятно, чтобы подбодрить себя, длинным черным плащом, полагая его зловещим, но на самом деле придававшим коренастому и простому лицом работяге дурацкий театральный вид. Подумав мгновение, Карр отобрал у него этот плащ, завернулся в него сам и побрел дальше по переулку и затем за угол — все так же, вне существующего и всемогущего только лишь для здешних смертных тварей, Времени. Скрывшись за углом, он сделал шаг, вернулся в его текучие струи и немедленно услышал отдаленный хряск выбившей искры из дорожной брусчатки дубины, а затем — приглушенную яростную ругань опешивших людей. В непредставимо для них далеких пределах бесконечного мрачного мира крошечный, еле видимый осколок отделился от самого края древней каменной плиты и с еле слышным звуком упал на уже усыпанный такой же каменной крошкой и пылью пол; рисунок покрывающей плиту вязи чуть заметно изменился. Невредимый Карр, слившись с темнотой в своем нелепом черном плаще, стремительно шел прочь из города.
