И мазурка Шопена мчалась вместе с Синичкиной, сверкая блестками хрустальных пассажей – вверх!
Синичкина взбежала по ступенькам Дома радио и замерла с отчаянно бьющимся сердцем...
Оттуда выходили красавцы и красавицы, скрипачи несли скрипки, а виолончелисты – виолончели, но никто не смотрел на Синичкину, занятые разговорами.
И тут показался маленький, грустный некрасивый человек.
Вдруг он увидел Марусю и отчаяние отбросило его назад.
Он чуть не упал.
Маруся приблизилась к нему.
Она посмотрела в его добрые, испуганные, несчастные глаза, такие громадные под выпуклыми стеклами...
– Простите меня... – тихо сказал он своим печальным, удивительным, неповторимым голосом.
И Маруся Синичкина, всхлипнув, бросилась ему на шею.
И наверно, опять зацепилась за его пуговицу.
