И тут новенький повел себя совсем неожиданно.
– Здорово братва! – весело произнес он, делая два шага вперед и нагло ухмыляясь.– Я – Ник. Ну что, скорефанимся? Я смотрю, у вас потрясные девчонки, и училка тоже ничего…
Маша Ильинична, держащая до этого руку на плече новенького, резко одернула ладонь – будто обожглась. Ребята оторопели. Наташа тут же решила отказаться от роли старосты, если этого типа зачислят в класс. Толик соображал, можно ли отвесить новенькому тумаков прямо при Маше Ильиничне.
Со стороны некоторых девчонок донеслись одобряющие вздохи. С некоторых пор девчонкам нравились «крутые» ребята. Маша Ильинична опомнилась. Она сделала непривычно строгое лицо, и, глядя в упор на новенького, произнесла:
– Не знаю, как в твоей предыдущей школе, но у нас так разговаривать не принято.
Потом она растерялась от страшной догадки:
– По крайней мере, я надеюсь, что не принято. То есть при мне такого не было никогда… Но…
– И без вас тоже,– решительно вступилась за моральный облик класса Наташа.
– Вот видишь! – сказала Маша Ильинична, облегченно вздохнув,– Не знаю, с кем ты общался раньше… Но с нами, пожалуйста…
Не дослушав, новенький круто развернулся и, ни слова не говоря, вышел из класса.
– Чокнутый! – торжественно зашептала Маринка, почувствовав учащенное сердцебиение. Ее всегда притягивало необычное. То есть, никакой «крутости» в речи новенького Маринка не услышала. Так разговаривали подростки в соседнем дворе, и ничего, кроме обычного хамства, за такими текстами обычно не наблюдалось. Маринку поразил факт ухода новенького. «Уму непостижимо! Учительница представляет его классу, а он молча разворачивается и уходит…Здесь явно что-то не то…»
– Он из тюрьмы вчера вышел, я его в новостях видел! Десять лет сидел, бедняга… Я вам без всяких крестиков говорю… – затараторил Косточкин.
На него обязательно зашикали бы, подловили бы, мол, кто ж в три года в тюрьму садится? Но тут в дверь робко постучали.
– Войдите,– непривычно ледяным тоном проговорила Маша Ильинична. Она всегда была ужасно беззащитной, и совсем не была готова к встрече с настоящими хулиганами.
– Простите, я уже перестроился. Можно войти? – поинтересовался новенький, приоткрывая дверь.
Класс застонал от удивления. Фенечки с плеером исчезли, ухмылка превратилась в улыбку. И, главное: хвостика на голове Николая не было! Обычная короткая стрижка, волосы немного взлохмачены, но в целом…
– Простите, я вел себя непозволительно. Это от рассеянности. Я просто очень стеснительный,– продолжил новенький.
