— На это я и рассчитываю, — вмешался в разговор Дыбенко.
— Я буду действовать так, Иероним Петрович, как вы учили меня!
Позднее Василевский признавался, что польза от полевой поездки в Белоруссию была огромной. «Что касается лично меня, то я фактически впервые сумел серьёзно проверить свою оперативную подготовку. В рамках Приволжского военного округа такой возможности мне ранее не представлялось».
Учения прошли успешно, и Уборевич не без оснований на разборе заявил, что «Василевский действовал как в настоящем сражении, его войска навязали противнику свою волю и разгромили его!».
— Вот видишь, Александр, я не ошибся, назначив тебя возглавить в армии оперативный отдел, — сказал Дыбенко, когда они вернулись в Куйбышев. — Домой жене не звонил?
— Ещё не успел.
— Позвони, скажи, что приехал. Вот телефон...
Василевский трижды набирал номер квартиры, но трубку никто не поднимал. Странно! Ещё нет и семи утра, а Катя куда-то убежала. Где же она?
— Почему-то жена не отвечает, — грустно молвил он. — Сейчас я наберу номер квартиры соседа, начальника тыла.
Ответила ему жена соседа.
— Это я, Василевский, здравствуйте... Звоню своей Кате, а телефон молчит.
— Саша, — зычно отозвалась соседка, — Катя рожает в больнице. Вчера её увезла «скорая»...
Он хотел сказать об этом командующему, но тот опередил его:
— Я всё слышал. Бери мою «эмку» — и в роддом! Жене сейчас очень нужна твоя поддержка!
Приехал он в больницу возбуждённый. Дежурный врач, полная, со смуглым лицом женщина, прищурив серо-зелёные глаза, спросила:
— Как зовут вашу жену?
— Катя Василевская. Я был в отъезде и не знаю, как она себя чувствует...
Врач потянулась к телефону, стоявшему на краю стола, и позвонила:
— Люсь, у тебя в палате Катя Василевская. Она родила?.. Тут муж к ней приехал. Такой чернявый, с густым чубом. — Голос у врача был писклявый, чем-то недовольный, и это не понравилось Василевскому. — А когда ему прийти? Ладно, я всё поняла. — Она положила трубку и взглянула на Василевского: — Ваша жена ещё не родила. Ночью ей стало плохо, и её взяли в реанимацию.
Его от волнения затошнило. Уже оказавшись во дворе больницы, он сообразил, что мог бы написать Кате. Не мешкая, вернулся. Увидев его в приёмном покое, дежурный врач хмуро спросила:
— Вы опять, чернявый? Я же вам всё объяснила...
— Могу я передать жене записку?
— Пишите, я сейчас туда иду и передам, — смягчилась врач.
Василевский достал из полевой сумки блокнот, вырвал из него лист и, наклонившись к столу, написал: «Катюша, милая, я так за тебя переживаю! Прошу, делай всё, что скажут врачи. Очень тебя люблю! Крепись, дорогая. Целую. Твой
