— Не беда, Саша, пора нам перейти на «ты», — предложила она. — А я желаю тебе блестящей военной карьеры!
Василевский опорожнил бокал. Горячая истома разлилась по всему телу, и, сам того не замечая, он оживился. Не стал ждать, когда Катя нальёт ему второй бокал, налил себе сам. Катя завела патефон, и под песню Вадима Козина они начали танцевать танго. Обхватив её талию, он легко и нежно водил её по комнате.
— Давно я так не веселилась. К счастью это или к горю?
Ей стало жарко, она раскраснелась, волосы рассыпались, и чёлка свисала на лоб. «Сейчас она похожа на Мадонну с цветком на картине Леонардо да Винчи, — подумал Василевский. — Такая же юная, с нежным выразительным лицом». Он налил себе ещё бокал и воскликнул:
— Пью за твоё счастье, Катенька! — И опять, сам того не сознавая, крепко обнял её.
— Не надо, Саша... — едва шевеля губами, сказала она.
Но он не отпускал её, у него кружилась голова, дыхание стало тяжёлым, казалось, в груди возник жар...
То, что потом случилось, должно было случиться, и Василевский об этом не жалел. Он лежал рядом с ней, видел в лунном свете её молодое, чуть тронутое загаром лицо; дышала она тихо, как младенец. Утомившись, она спала. Он неслышно встал и, посмотрев на часы, ужаснулся — два часа ночи! Небось Серафима уже бьёт во все колокола. Он быстро оделся, но едва взялся за ручку двери, как услышал Катин голос:
— Ты уходишь?
— Мне пора домой...
— Ещё придёшь?
— Приду, царские серёжки. — И он поцеловал её.
Домой добрался на такси.
— Заходи, дорогой муженёк, — съязвила Серафима, открывая ему дверь. — Что, опять задержали на службе? Не верю! Сосед наш Жуков уже в семь вечера дома играл на гармошке...
— Серафима, не суди меня строго, — начал он. — Я хочу сказать тебе что-то важное...
Но она дерзко прервала его:
— Я не желаю знать, где ты был и что делал! Я хочу спать!..
Уснул он на кухне, когда в небе догорали последние звёзды, а восток наливался багряным заревом: где-то там всходило солнце...
Перед кабинетом Тухачевского Василевский остановился, перевёл дыхание и только тогда постучался в дверь.
— Ах, это вы! — Тухачевский вышел из-за стола. — Одолели статью?
Василевский извлёк из портфеля статью и отдал её замнаркома.
— Интересная штука получилась, — сказал он.
— Хорошо, я посмотрю редактуру. — Тухачевский взглянул на часы, висевшие на стене. — Пора начинать занятия. Все собрались?
— Жукова зачем-то вызвал нарком.
