Прежде всего нужно успокоиться... Так говорят. Но Рогов и так был спокоен, потому что уверен: в Подмосковье, равно как и в других регионах нашей страны, не водятся и никогда не водились единороги.
Рогов сидел на пне в позе примерно Достоевского у подножья Библиотеки, держал в руке череп, и размышлял о тайнах мироздания, и хотя не играл с этим единорогом в детстве и ни разу не целовал его губ или морды, приятна была даже такая, в сущности, кладбищенская встреча.
Прошло некоторое время. Череп не исчезал, не рассыпался в руках, не превращался в консервную банку, и, мало-помалу, Рогов в него поверил, а поверив, стал интересоваться, как же держится рог на лобной кости. Удивительно, но ни щелей, ни трещин или наростов в месте стыка не наблюдалось – переход был плавным и гладким. Как будто рог вытянулся из общей костной материи в жидком состоянии, а потом, застыв, стал несколько отличным от “материнского” вещества.
У основания рог имел диаметр сантиметра три, длиной был сантиметров двадцать пять, и в первой трети почти не отличался по цвету и фактуре от самого черепа; к середине он становился тёмно-серым, почти чёрным; и, наконец, самая тонкая его треть – гранатовая, полупрозрачная, – к концу была почти как цыганская игла.
Поверхность рога по всей длине была покрыта продольными узкими желобками, что в поперечном разрезе делало его похожим на патиссон. Кроме того, он был немного перекручен, словно застыл в тот момент, когда некто, взяв за концы, стал этот рог выжимать (как мокрое полотенце).
В какой-то момент Иван поймал себя на том, что перестал удивляться и просто разглядывает этот игрушечный рог, не в силах оторвать взгляда от цветовых переходов и драгоценного внутреннего свечения острия.
Посмотрев на мир отвыкшим зрением, Иван заметил, что всё, в общем, нормально: солнце, как и положено в этот час, уже закатилось, день убывает. Идти никуда не хотелось – хотелось сидеть здесь, на пне, любоваться удивительным рогом и вспоминать кельтские сказки, которые Иван когда-то любил и даже мечтал уехать в Британию – всё равно куда именно, и жалел, что не родился британцем, или хотя бы человеком с судьбой режиссёра, снимающего фильмы на кельтской фактуре...
И это было недавно. Почему же он всё позабыл? Почему кажется, что прошло много лет? Что случилось?..
Ивану почудилось, что до этой минуты им владело какое-то наваждение. Но ничего, теперь он всё вспомнит и вернется к своим мечтам! Не важно, что ему далеко за тридцать, и что он всё ещё малоизвестный сценарист и совсем никому не известный режиссёр...
