, то теперь указанный критерий перестал работать, поскольку в вуз поступают практически все, окончившие 11 класс. Школа, с одной стороны, лишилась объективного (внешнего) критерия оценки ее деятельности, а с другой – крайне негативно воспринимает ЕГЭ в качестве такого измерителя, поскольку он исходит из иной логики: в отличие от «поступил – не поступил», ЕГЭ пытается оценить качество такого поступления
[18]в единой для всех школ шкале (хотя пока это плохо получается). Самое сложное в новой ситуации – это понять, что школа утратила ориентиры своего развития: это уже не подготовка к жизни (что стало невозможным), не подготовка в вуз (задача решена), не создание основы для подготовки кадров (в скором будущем эту задачу, видимо, возьмет на себя бакалавриат). В целом можно констатировать, что в плане целеполагания российская школа находится в глубоком кризисе, и локальные решения по НПФ, НСОТ, ФГОС вывести ее из этого кризиса не могут. Эту задачу не решает и полномасштабное введение ЕГЭ как механизма проверки качества общего образования – вне заданной цели развития системы образования крайне сложно оценить качество обучения, поэтому оно оценивается в старой – знаниевой (когнитивной – очень узкой), предметной – парадигме.
Введение (или попытка введения) новых стандартов школьного образования является еще одним подтверждением этого вывода.
В настоящее время действует только стандарт начальной школы. Результаты, которые он задает, обществу понятны – научить детей читать, писать и считать. Поэтому в сущность самих стандартов оно не вникает. При этом результаты обучения слабо связаны с условиями получения начального образования, а последние практически никак не увязаны с бюджетным финансированием школы. Это во многом объясняет, почему российская начальная школа выполняет свою сложнейшую задачу, несмотря на низкую заработную плату учителей. Результаты PIRLS (чтение) и TIMSS (математика) это хорошо подтверждают, что вызывает искреннее изумление и большую радость нашей педагогической общественности.
Стандарт основной школы разработан, но задача данного уровня (ступени) общего образования так и не прояснена (теперь, как уже говорилось, она подменена сдачей ГИА). Школа на этом уровне выступает во многом как еще один механизм призрения (присмотра) за детьми и подростками (отсюда идея школы «полного дня»).
Разработанный проект стандарта старшей школы, который подвергся жестокой критике, был немного скорректирован, что успокоило страсти, тем более что его внедрение отнесено к 2020 г. Во многом идеологически этот стандарт опирается на подходы, принятые в системах школьного образования развитых стран: развития (поощрения) у учащихся навыков выбора (можно даже сказать – навязывания выбора) и углубленного изучения немногих выбранных предметов (с остальными предметами происходит скорее «знакомство», а не изучение). Вместе с тем данный подход в развитых странах исходит из того, что возможность и необходимость выбора заложены уже на предыдущей школьной ступени (основного общего образования). Введение же выбора одноразово (как принцип, а не как последовательный процесс) вряд ли что-то существенно изменит в развитии российской школы.
