– У Мегеры юбилей, я слышал.
– Да уж, – Венечка поджал губы, – ничего ей не делается.
– Ни говори! Сто лет в обед. Когда празднуют-то?
– Не знаю. Я не праздную, но так подозреваю, целый месяц будут гудеть.
– Сам-то здесь уже, в России?
– Да, приехал.
– Прикатил Мегеру ублажать?
– Найдет ещё дела.
– Ты с ним виделся?
– Нет пока. Не горю желанием.
– Не хочешь – заставят. Слушай, а Анжела эта, любовница, что ли его?
– Я не вникал, но, кажется, бывшая.
– Тогда всё ясно. Тебя постричь?
– Не надо. Долго ещё?
– Всё. Сейчас Нину позову. – Сказал Валера и вышел, тоненько напевая.
– Мейкап ещё и платье, – пояснил мне Венечка.
Явилась полненькая блондинка. Вопреки ожиданиям, она лишь слегка коснулась моего лица в двух-трёх местах косметикой пастельных тонов. То, что показало зеркало, мне понравилось. Я сделалась свежее и моложе. Такой причёски я никогда не носила, хотя они были модны как раз во дни моей юности наряду с химической завивкой. Какая-то кругленькая укладка, очень пышная и женственная. Я стала похожа на кошку или лисичку. В общем, личико весьма пикантное, дерзкое и привлекательное.
– Платье примерим? – Спросила Нина.
– Да, – ответил за меня Венечка.
В комнате, напоминающей балетный зал, с зеркалами от пола до потолка Нина предложила мне раздеться, чем страшно обескуражила: и бельё неподходящее и душ принимала рано утром перед работой, и фигура далека от идеала. Хорошо хоть он остался за дверью. Ничего не поделаешь, свои тряпки тоже не годятся, скинула их, скрепя сердце. Платье мне вручили довольно странное, я бы сказала, годов из 90-х. А в 90-е люди ужасно одевались. Аляповатая расцветка, рукава «фонариком», спасибо, не мини. До меня дошло – это маскарад, причёска тоже того периода. Остаётся порадоваться за макияж, тогда были модны жуткие чёрные стрелки, синие тени, помада самых невероятных цветов вплоть до фиолетового, и яркие румяна во всю щёку. А вот с туфлями не так повезло: высоченные каблуки и тугие колодки. На каблуках я лет сто не ходила, ну, ничего, это же для него и только на один вечер. Нина поправила мою причёску и торжественно объявила, что всё готово.
Я не увидела на Вененчкином лице ни одобрения, ни довольства, наоборот, он как-то весь напрягся, нахмурился, стал ещё жёстче и мужественней. Или это только сейчас вовсю заиграла разница с Валерой? Как он расплачивался, я тоже не видела, но не за спасибо же они со мной возились. Тем более, спасибо-то он, как раз, не сказал, молча направился к выходу и мне через плечо бросил «пошли». Я так растерялась, что тоже не поблагодарила, поспешила за ним.
