— А я всегда знал, что из тебя толк будет, — за столом говорит мне хорошо выпивший и заметно подобревший Иван Андреевич.
Мы нахрапом вторглись в его квартиру, выставили водку и закусь к ней. Колька и Цукер сами отличные солдаты и познакомившись с хозяином, быстро нашли с Иваном Андреевичем общий язык и прониклись взаимной симпатией. Супруга Ивана Андреевича на кухне готовила для незваных гостей горячее, жена Цукера, Оля ей помогала.
— Помнишь как в школе на уроках по НВП (начальная военная подготовка) у тебя вечно, то ноги болят, то голова разламывается, — улыбаясь вспоминает мой бывший военрук, — все маршируют, а ты в холодке отсиживаешься, я еще тогда понял, это чучело нигде не пропадет… Ну да ладно, рассказывай как служил…
Я рассказывал, Колька и Цукер дополняли. Не врали. Зачем? Мы же свои люди, теперь мы уже почти сравнялись, он воин — победитель, мы участники пока неизвестной войны. А имя и звание у нас одно — солдаты.
Мы же свои люди и я без малейшего стеснения прошу у Ивана Андреевича омытые его кровью нашивки за ранения и объясняю зачем. Он громко беззаботно хохочет:
— Ну блин ты и придумал! — одобряет — Вот это по-солдатски! Молодец!
Встает, достает из шкафа свой парадный тяжелый от орденов и медалей китель, снимает с него красную нашивку за ранение и протягивает мне:
— Держи!
Выпили еще по одной. Женщины подали горячее и сели с нами за стол. Пока ели Иван Андреевич вроде как призадумался, а потом и говорит:
— Провалишься ты, не додумал операцию до конца, надо противника в безвыходное положение поставить.
Показывает пальцем на мои шрамы и спрашивает:
— Откуда?
— Нагноение было, флегмона, врач в ПМП руку резал, вот память осталась.
— Подъем! — командирским басом решительно командует Иван Андреевич
— ?! — недоумевают пьяные и недоевшие горячее гости.
— В госпиталь, — отвечает на немой вопрос солдат Великой Отечественной, — у меня там главный врач знакомый!
Главный врач окружного гарнизонного госпиталя полковник медицинской службы и в прошлом хирург — фронтовик все влет понял. Выставил медицинский спирт и пока мне печатали справку (о том что у меня открылась тяжелая рана на правой руке вследствие чего я прохожу в военном госпитале амбулаторное лечение и пока шевелить не то что рукой, но даже и пальцами не могу), мы пьем слегка разбавленный спирт. Справка готова. Диагноз, печать, размашистая подпись главного врача. И я уже готов, "лыка не вяжу". Два солдата — санитара на носилках катят меня в двухместную офицерскую палату.
