Чичерин остановил Карахана, когда тот уже был у двери.
— А устраивают ли нас Принцевы острова?.. — он встал из–за стола. — И как отзовется все это на наших черноморских делах? — он подошел к Карахану вплотную. — А нет ли смысла спросить кого–то из наших ориенталистов? Ну, например, Даниелова? — ему даже стало весело от одного этого имени. — Спросите, спросите Даниелова!
Чичерин улыбнулся при имени Александра Христо–форозича. Георгий Васильевич любил иметь дело с Да–ниеловым, считая его человеком обязательным.
Худой и высокий, быстрый в походке и жестах, с ярко–черной шевелюрой, Даниелов казался младше своих лет… Он ходил, чуть приподняв плечи, отчего его впалая грудь как бы западала еще больше. Когда говорил, покашливал, но поток речи оставался стремительным, а каждое слово было четким — сам процесс речи, определенно, доставлял ему удовольствие. Слава полиглота–ориенталиста импонировала ему, он знал, что знает много и это небезызвестно людям.
Еще на дальних подступах к кабинету Даниелова Карахан ощутил запах кофе. «Колдует, старый хитрюга!..» По запаху кофе был хорошим: пряным, маслянистым, быть может, чуть горьковатым. Накануне мешочек густо–коричневых зерен привез со своей Пречистенки брат Николай и передал Александру Христо–форовичу из рук в руки. Много ли надо для безбедного житья–бытья ориенталиста: наперсточек драгоценного напитка, не дающего иссякнуть слабым силам, и, разумеется, арабский манускрипт — при желании его можно и сейчас рассмотреть в неярком свете настольной лампы. Как заметил Карахан, чем больше тускнеет бумага манускрипта, тем ярче чернила, в них есть негасимость сажи. Разумеется, запах кофе тепла не прибавляет, но есть все–таки ощущение тепла — хоть снимай шубу на старых лисах, с которой Александр Христофорович предпочитает в наркоминдельских студеных сумерках не расставаться.
— Александр Христофорович, есть смысл нам ехать на Принцевы острова? — произносит Карахан, появившись на пороге. — Чичерин сказал: спросите Даниелова, ему Принцевы острова наверняка говорят больше, чем нам с вами, он небось был на них… Были вы на Принцевых островах, Александр Христофорович?
— Был, конечно… — Даниелов снимает с огня медный ковшик со вскипевшим кофе, гасит спиртовку. — Господи, кто в наше время не был на Принцевых островах!..
— Однако вы шутник, Александр Христофорович, я не был на Принцевых островах!..
— Да?
Нет, Даниелов не смеется, он всего лишь усмехается, спрятав глаза под густыми, заметно взлохмативши* мися бровями.
