Наконец почувствовав, что способен двигаться, Рон поднялся с кровати, прошел в ванную, выбросив скомканную простыню в корзину для белья, встал под душ. Теплые струи воды смыли последние следы ночного кошмара. Слегка промокнув тело полотенцем, Рон, не одеваясь, сварил крепкий кофе. Глубоко втягивая аромат дымящегося напитка, он налил кофе в большую чашку, капнул сливок и с детской непосредственностью уставился на кремовое пятно, нехотя растворяющее свои сливочные кромки в горячем кофейном море.
– Ваш кофе, доктор! – с укоризной в голосе громко провозгласила Джудит, заметив, что босс никак не отреагировал на любимый черный кофе с большим сливочным пятном посередине, чашку которого она только что поставила ему под нос. Вздрогнув от неожиданности, Мартин едва не опрокинул на себя горячий напиток. С недоумением внезапно очнувшегося человека Мартин уставился на Джудит.
– Что с вами, мистер Гиббс, – спросила Джудит с профессиональным участием врача, обращающегося к страждущему пациенту. – Может, вам нужен доктор?
– Я сам доктор, – раздраженно посмотрел на нее Мартин. – Предлагаешь меня вызвать к самому себе?
– Это бы не помешало! – с демонстративной рекомендательностью ответила Джудит и, грациозно развернувшись, поплыла к двери, высоко держа голову и откровенно торжествуя по поводу оставленного за собой последнего слова.
Мартин провожал глазами Джудит, внутренне полностью соглашаясь со своевременностью доброго совета. После ухода Рона Мартин еще долго сам с собой обсуждал правильность сделанного Рону предложения. В двухсторонней аргументации верх брала то одна, то другая сторона. Мартин уехал домой без однозначного вывода, с разворошенными чувствами и тяжелой душой. Ночной сон, соответствуя его состоянию, был тревожен и прерывист. Не выспавшись, не отдохнув и по-прежнему в беспорядке чувств Мартин приехал на работу не как обычно, утром, а лишь к назначенному Рону времени. Первое, о чем он попросил Джудит, был крепкий горячий кофе со сливками. Другого кофе Мартин не пил.
Придет ли сегодня Рон, согласится ли на непредсказуемый эксперимент? Примет ли подсознание Рона установку Мартина? А если боязнь крика – не причина, а следствие другого страха, природу которого не осознает сам Рон, и суть которого не уловил Мартин? В этом случае Рон может повести себя вразрез заданной установке, и эта реакция будет абсолютно непредсказуемой. Может, и к лучшему, если он не придет. Мартин большими глотками выпил кофе, даже не заметив, что тот уже остыл.
