Смерть в Версале[редакция 2003 г.] | страница 72

Я, Анна Теруань, просто поражена. Я не такой представляла Светлану в общении. Хм… она невольно вызвала у меня симпатию. Черт!

Как она мило болтает с Полем, как улыбается! Тут уж меня берет досада. Тип, шепчущий мне на ухо непристойности, усиливает мое раздражение. Сейчас я тебе устрою праздник, малая. Посмотрим, как ты начнешь возмущаться. Сыграем в игру.

Я достаю пистолет из–за пояса и целюсь в бокал, который держит девчонка.

Я, Светлана Лемус, беседую с Полем. Вдруг бокал в моей руке разлетается на осколки, я вскрикиваю. Брызги красного вина заливают мой бежевый костюм, я чувствую боль в пальцах, я порезалась об осколки разбитого стекла.

Я слышу смех. Это смеется Теруань. Я тоже начинаю смеяться, хотя мне хочется заплакать и убежать. Поль испуганно и удивлено смотрит, то на меня, то на нее.

— Как вы меня напугали! — смеясь, говорю я.

Я достаю платок и утираю пальцы.

— Как вы метко стреляете! Я так не умею! Да что там я! Не каждый гвардеец так умеет! — я рассыпаюсь в комплементах.

Теруань демонстративно сдувает дым с пистолета.

Платок я держу в руке, вроде бы удалось унять кровь. Надеюсь, никто не заметил. Порезы вроде бы не сильные. Я обматываю их платком и надеваю перчатки.

— Спасибо, малая, — говорит она. — Молодец, оценила шутку! Ты — наш человек! Это аристократки начинают возмущаться и скандалить, некоторые ревут, а ты молодец!

Я улыбаюсь, скандалить и реветь в этой ситуации — самоубийство! Я, конечно, имею дар выглядеть глупо, но не до такой же степени. Однако чутье мне подсказывает, проверку мне устроили не просто так. Я не нравлюсь Теруань, это очевидно. А она мне тоже. Какой–то ученый сказал: обстоятельства влияют на впечатления, которые складываются у нас. Если бы не обстоятельства, возможно, мы бы подружились.

Я, Анна Теруань, поражена. Светлана действительно тонкая штучка. Довольно умна, выдержала испытание. Ничего, у меня есть другой план. Ты проиграешь эту партию, проиграешь.

Посмотрим, как метко ты стреляешь.

Анна Теруань подходит ко мне, Светлане Лемус.

— Слушай, малая, — говорит она — Попробуй, может у тебя получится?

Она протягивает мне пистолет.

— Что вы! — улыбаясь, отказываюсь я. — Я могу кого–нибудь покалечить!

Гости с любопытством смотрят на нас.

— Нет, мишенью будет портрет короля Людовика XV — самого распутного короля всех времен и народов! — с хохотом заявляет Теруань.

Я, конечно, не роялистка, но стрелять в безвинного деда нашего короля Людовика XVI мне как–то не хочется. Но отказаться нельзя, компания подобралась довольно радикальная.