Смерть в Версале[редакция 2003 г.] | страница 35

Нет, я сделал этот выбор не только из желания служить народу. Буду честен перед собой. Логика тоже руководила мной. Я решил занять пустующую нишу, на которую доселе мало кто обращал внимание. Если мне удастся стать любимым народом — я победил!

Да, во мне слились прозаичное тщеславие и желание помочь людям. Хотя именно тщеславие заставляет меня бороться, именно оно велит мне выступать за народ. Я обычный самовлюбленный педант с огромными амбициями, и ничего не могу с этим поделать. Я буду счастлив, если мое тщеславие поможет Франции и ее гражданам! Франция для меня святое!

Заседание начинается. Депутат Мунье высокомерно дает мне слово.

— Выступает мсье Робертспер…

Зал хохочет. Я слышу еще несколько дополнительных вариантов моей фамилии. М-да, похоже, депутаты получают некое своеобразное удовольствие от коверканья слова Робеспьер.

Я спокойно поднимаюсь на трибуну. Шум и свистки усиливаются. Ничего, я к этому привык. Тишины я не жду. Ее не будет. Глупо ждать милости от этих самовлюбленных господ. Ничего, игра только началась. Я начинаю речь:

— Народ, вот закон невидимый и священный для всех.

Меня не слушают. Меня нарочно не слушают.

— Хватит гимнов! Надоел! — кричат мне.

Я игнорирую эти крики, шум свистки, топанье ног. Внешне я невозмутим и непроницаем. Я продолжаю говорить, но из–за гама я сам не слышу своих слов. Мунье ехидно улыбается. Пусть, его право.

Твердым спокойным голосом я дочитываю речь. Как я устал. Какое напряжение! Ничего, за годы юридической практики я привык побеждать волнение.

После заседания я еду к Светик. Мы договорились с Камиллом встретиться у нее.

Уже полдень. Как ни странно, Камилл явился. М-да, это далось ему с большим трудом. Еще бы, приемы Мирабо славятся своим жаром! На лице Камилла явственно видны признаки тяжкого похмелья. Как вижу, желание доказать невиновность Мирабо помогло ему пересилить тяготы последствий оргии.

— Что случилось? — спрашивает он нас. — Почему вы такие мрачные!

— Мы получили записку от мадам Морьес, — говорю я. — Ее муж умер сегодня ночью.

Только через минуту Камилл начинает соображать, в чем дело.

— Нам надо навестить мадам Морьес, — говорит он.

— Верно, — соглашаюсь я.

— Я могу пойти с вами? — просит Светлана.

— Нет, милая, — строго говорю я. — Ты еще не выздоровела.

Девушка хочет возразить, но кашель мешает ей. К тому же сильный жар дает о себе знать.

— Но мы будем информировать тебя о ходе расследования, — обещаю я.

Зачем я взялся за это дело!?