Но кто тот что «напоил» его тело силой? Прячась на крыше, он полз на звук голоса – это было его ошибкой. Сила звука окутывала его и завлекала, по телу носились приятные мурашки, как от ласки женщины… нет, не просто бабы, а любимой и единственной. Стряхивая с себя наваждение и преодолевая Зов, он увидел девушку, окутанную лунным светом. Она стояла напротив парня вампира и, смотря в его глаза, пела.
Так, увидел своего спасителя? А теперь деру к землям Двуединых!
…
В зеркале отражалось бледное нечто с кругами под глазами и осунувшимся лицом. Страхолюдина в ночнушке уже битый час сверлит во мне дыры и мешает думать.
Наставница Ирина запрещала мне петь и говорила, что голос это мое оружие и погибель. Но иногда сидя где-то в поле после длинной дороги она просила спеть, и я напевала, тихо почти шепотом. Ирина молодела на глазах и наполнялась силами. Странный дар, но сделать я ни чего не могла, поэтому на людях ни когда не пела что-то от души.
Теперь понимаю, почему мне лучше держать рот на замке. Это же просто ужасно быть семнадцатилетней девушкой, но в зеркале видеть сорокалетнюю бабу. Еще напрягает эта тишина в спальне. Проснувшись, я долго выбиралась из кровати и осматривала помещение. Маленькие пуфики и одно кресло, не считая кровати, встретили меня молчанием. Что творилось на охоте? Помню плохо. Но вот, что песня вытягивала из меня тепло – четко осталось в памяти.
Ладно, хватит попу просиживать, пора разбираться, что и как. Добравшись до окон, я увидела решетку. Дверь порадовала своейнеоткрываемостью. Получается, что променяла одну тюрьму, на другую.
Солнечный луч ударил по глазам, и я поморщилась. По телу пробежала нега, и меня пробил озноб. Я вдруг четко поняла, что нужно моему холодному телу. Завалившись в ванну, наполнила огромное углубление водой и открыла все шторки, и окна что вообще были. Летний ветер влетел в комнату и пронесся по освещенному помещению, закованному в мрамор. Мое тело тут же откликнулось на природную энергию и стало наполняться теплом. Правда, в душе оставался некий комок снега.
Лежа в воде – я думала. Как уличная актриса я всегда свободна, как девушка – хочу любви. Только не знаю, как совместить все мои желания. А может не заморачиваться по поводу любви? Ну, кто меня возьмет в жены? Не готовлю, с уборкой не дружу, собственного угла нет, бедная… Так, откинем жалость к себе родимой и… пойдем дальше спать. У меня все еще кусок льда в груди и усталость смертельная.
