», афишировать свои отношения они пока что стеснялись. Покупали цветы совместно — ребята с девушками. Нести же их к дому Панасенко всё же довелось последним. И только во дворе ребята забрали цветы из девичьих рук и уже в доме торжественно вручили имениннице. И та была очень тронута таким неожиданным вниманием. Правда, научились юноши дарить цветы своим возлюбленным и даже открыто приходить с ними на свидание уже довольно скоро — в студенческой среде, да ещё в столице, это было уже обычным делом.
Подарки Лене дарили, как она и просила, недорогие, но самые разнообразные. Здесь были и различные автоматические перьевые ручки, и книги (в том числе и «Три мушкетёра» Александра Дюма) и небольшие настольные светильники или бра, навороченные расчёски и даже очень красивый футляр для очков. Когда все одаривали именинницу, в сторонке как–то нерешительно мялись Виктор Самойлов с Любой Великановой. Когда, наконец, все закончили дарить подарки, Виктор несмело сказал:
— Лена, ты извини, но мы не выполнили твоё условие. У нас не отдельные подарки, а один на двоих, — он нерешительно потянулся рукой к матерчатой сумке, но затем остановился.
— Один? — вдруг обрадовалась Лена. — Так это же прекрасно, вы ведь для меня как раз и олицетворяете единое целое. Так что, давайте. Замечательно! — повторила она.
Теперь уже Виктор смело достал завёрнутый в бумагу подарок размером с большую книгу. Это оказался действительно большой красивый фотоальбом, фотографий эдак на 150–200. Самойлов вручил подарок имениннице, а Люба сказала:
— Лена, мы дарим тебе этот альбом, чтобы ты увековечила в нём самые лучшие моменты своей жизни. И пусть в этом альбоме найдётся место и для нас, твоих одноклассников и друзей.
— Боже! Какие же вы молодцы, — всплеснула руками Панасенко. — Лучшего вы и придумать не могли. Мне этот подарок будет очень дорог. В нём я буду хранить фотографии не просто самой себя, но и всех моих друзей, одноклассников. Я думаю, что Толя, — взгляд в сторону Молодилина, — уже сегодня запечатлит много памятных нам мгновений. Большое вам спасибо за такой подарок.
А затем начались уже непосредственные торжества в честь именинницы. Было ничуть не менее весело, а скорее всего, даже более весело, нежели на Новый год. Стол был заставлен различными яствами, хватало на нём и бутылок с минеральной водой, сладкой газировкой и спиртными напитками различной крепости. Правда, на последние не очень–то нажимали, веселья хватало и без них. Тем более что некоторым было хорошо памятно утро 1‑го января у Самойлова. На дне рождения у Панасенко все просто веселились, не особенно налегая на такого рода напитки, как тогда выразился Самойлов. Была и музыка, и танцы, и песни, частые фотографирования, разные игры, из которых больше других всем понравилась игра в «фанты». Во время этой игры Виктор Лемберт, не видя, чей фант у него за спиной показывал всем Молодилин, заставлял их обладателей выполнять различные причуды. Это могли быть пение куплетов песен, чтение стихов, копирование каких–либо предметов или животных. Конечно, учащимся далеко было до знаменитых (в ту пору ещё неизвестных) артистов Леонида Ярмольника и Геннадия Хазанова, которые значительно позже, в конце 70‑х — начале 80‑х годов профессионально изображали «цыплёнка табака» или «попку дурака». Но и у сегодняшних юных юмористов–аматоров иногда подобные изображения получались довольно весёлыми. Ещё обладатели фантов рассказывали смешные анекдоты, пытались сложить какие–то рифмованные строки или какие–то побасенки, не обошлось, конечно, и без поцелуев. Но поскольку Лемберт не видел, кому принадлежит тот или иной фант, то порой всё было неожиданно и очень смешно. Ладно ещё, когда девушке доводилось целоваться с девушкой, но когда однажды это довелось делать двум парням, то хохота было не унять. В общем, день рождения, а точнее, мероприятия в его честь удались на славу. Решено было традицию празднования дней рождения продолжить. Но, по совести сказать, необдуманно данные в этом плане обещания, исполнены не были.
