— Подумаешь, Панас какой–то, — произнёс скорый на клички Степан Немчинов.
— Цей Панас не про нас, — в унисон Стёпе с усмешкой на украинском языке протянул, не уступавший Немчинову в слове и остротах, весёлый Григорий Канюк.
— А вы заметили, — откликнулся Анатолий Посохов, — что у неё немного волосатые ноги. Почти как у меня.
— Ну, ты даёшь, даже такое заметил. И как ты умудрился разглядеть. А что ты ещё успел заметить:
— Да пока ничего больше.
— А вы знаете, — как–то медленно, думая о чём–то своём, протянул Виктор Лемберт, — волосатые ноги — это неплохо. Значит, страстная будет женщина.
— Тебе–то это как знать? — усомнился Посохов.
— Поживём — увидим, — оптимистически завершил эту тему Виктор.
Дальше все приступили к работам. Работали они вперемешку с 11-А классом, ребят и девчат которого они прекрасно знали, по крайней мере, преобладающее большинство его состава. Ведь они вместе проучились немало лет. Как уже говорилось, первый выпускной 8‑й класс был в школе один. Однако он не был единственным в начальных классах. В то время в школе формировалось по два небольших по своему составу класса в каждой возрастной категории. В их школе, как и во всех школах великого Советского Союза, изучался иностранный язык, обычно начиная с 5‑го класса, хотя в некоторых специализированных школах и ранее. Практически во всех классах при этом было немало, так называемых, «переростков» — наследие военного и послевоенного времени. Учителям было довольно сложно с такими учениками управляться, да и им самим не очень–то удобно было учиться со школьниками в их классе, которые порой были на две головы ниже своих более взрослых сотоварищей. Малышам здорово доставалось от этих «переростков». Те были словно «деды» в армии, которые порой немало издеваются над молодёжью. Постепенно эти «переростки», немного подучившись, оставляли школу, переходя в интернаты или даже устраиваясь на работу (их возраст это позволял). Классы при этом становились меньшими по составу и их начинали объединять в один крупный. Но в этих классах (сначала в небольших, а затем уже и в объединённом) изучались разные иностранные языки. Вот так получилось, что в одном и том же классе разные ученики изучали и разные иностранные языки.
И вот, начиная где–то с шестого класса их объединённый класс вновь начал разделяться, но только на уроках иностранного языка — ученики, изучающие немецкий язык, оставались в своём классе, «англичане» же переходили на это время в другую классную комнату. В СССР наравне с этими языками изучался и французский язык, но в их школе, да, пожалуй, и в районе в целом, он популярности не получил. Начиная с 9‑го, классы были сформированы с учётом прибывших из сёл учеников, закончивших 8 классов, то есть снова стало два класса «А» и «Б». На сей раз индекс «А» (в котором было больше учеников, изучающих английский язык) получил параллельный класс. А их класс стал именоваться 11 — «Б», хотя и в нём наряду с немецким часть школьников (меньшая) изучала и английский язык… Сейчас по индексам класса в школе, как это водится, называли и их обитателей — «
