Такой краткий разбор экзамена стал хорошим уроком для Виктора. Парень он был неглупый и понял, что его подход к предмету в процессе подготовки к экзамену, действительно, был неверным, да и на самих лекциях ему следует перестроить свою методику. И он стал писать более подробные конспекты (хотя, конечно, не слово в слово) и более тщательно готовиться к экзаменам. Та же высшая математика читалась на их специальности в течение 4‑х семестров, и в больше «троек» по этому предмету у Самойлова не было. А через год, когда изменили положение о стипендиях, у него в зачётной книжке оценок «удовлетв.» уже не было вообще. Для получения стипендии ему такие оценки иметь было нельзя, при этом ему даже нужны были как минимум две «пятёрки». И это непростое условие он безукоризненно выполнял до окончания института.
Интересно, что у Самойлова за всё время учёбы никогда не было неудов, без чего не обошлись даже отличники. Как уже говорилось, не очень любили у них в группе гуманитарные дисциплины. В средине их срока обучения дисциплину «Политэкономия» у них читал очень строгий преподаватель. У него на экзаменах на их потоке «проваливалось» чуть ли не половина студентов — он требовал очень чётких формулировок, не признавая при этом никакой, как он выражался, «отсебятины». А ведь Виктору нельзя было получать даже «тройку». И он, который терпеть не мог зубрить, а полагался всегда на свою сообразительность, заработал–таки у этого преподавателя на экзамене «четвёрку». Как это ему удалось? — его и самого сей факт очень долго удивлял. Но такова была реальность.
В общем, первая сессия, как бы там ни было, успешно завершилась, и начались зимние каникулы. Все студенты разъехались по домам. Приехал, естественно, домой и Самойлов. Это была его не первая встреча с родителями после отъезда в сентябре в институт. За это время он уже, кроме ноябрьских праздников, ещё два раза наведывался домой, вырываясь в субботу после обеда домой и, возвращаясь вечером в воскресенье, благо дорога к родному городу занимала менее двух часов. Он очень хорошо относился к своим родителям, его волновало, как то они там поживают и, в первую очередь, мама, у которой периодически скакало давление, и она себя неважно чувствовала. В родном городе во время каникул Виктор мало с кем виделся из бывших одноклассников. Во–первых, у студентов разных институтов начало экзаменационной сессии, количество экзаменов, а, значит, и конец сессии не у всех совпадали. А, во–вторых, он, как и большинство студентов, больше времени проводил дома. Суровая зима, как это предвещал старик в Любином колхозе, к гулянью не особо располагала. К тому же, за каких–то полгода у вчерашних ещё школьников поменялись некоторые приоритеты — не хотелось им ходить вечерами в Дом Культуры на танцы, днём на стадион, да и вообще бесцельно бродить в одиночку или группами по городу, что свойственно было школьникам. Парами — ещё принималось, но Самойлову не с кем было проводить время таким именно образом. В общем, за время каникул в родном городе с Любой он так ни разу и не встретился.
