Я вспоминаю последний раз, когда я тайком пробрался в Бенсонхерст. Это было пять лет назад. Я тогда только начинал строительство империи Knox Security по всему миру. Это была моя первая ночь в Нью-Йорке, и я не смог удержаться. Я должен был взглянуть на свой старый дом. Я хотел знать, счастливы ли люди, живущие там. Я хотел знать, что кто-то может быть счастлив в том самом месте.
У меня было какое-то сумасшедшее убеждение, если я взгляну в окно и увижу семью, которая смотрит телевизор или обедает вместе, это будет означать, что я должен отказаться от мести. Это значило бы, что призрак моей матери ушел, она нашла покой, я мог бы отпустить ее и двигаться дальше.
Но, когда я заглянул в окно, в гостиной на диване сидела молодая девушка подросток. Она прижимала колени к груди и плакала. Он выглядела совсем не похожей на Ребекку, но я, почему-то подумал о ней. А затем я вспомнил Джона, и то, что он сделал с Фрэнком Майнеллой. Он не хотел, чтобы я прекратил это. Он хотел, чтобы Тони умер.
— Да, это был я, — говорю я, глотая комок в горле.
— Это место закрыто уже почти два года, и никто с тех пор там не был, — продолжает Мари, собирая наши чашки. — Но вчера я видела там каких-то парней, и я думала, что это твои ребята.
— Ты видела вчера там каких-то парней?
Ее брови в замешательстве поднимаются.
— Это были не твои люди?
— Бл*дь! — от испуга ее глаза округляются. — Прости, Мари. Я не хотел тебя напугать.
— Думаешь,…думаешь, они держат Ребекку там?
Я качаю головой, пытаясь усмирить безумную надежду, зарождающуюся во мне.
— Я не знаю. Но я обязательно выясню.
Я встаю, и иду к двери, Мари семенит за мной.
— Разве ты не должен взять подмогу? Ты не можешь идти туда один.
— Снаружи меня ждет человек. — Я поворачиваюсь к ней лицом, когда открываю дверь. — Оставайся здесь. Не отвечай на телефон и никому не открывай дверь. Ты поняла меня?
Она кивает, и я сквозь волнение, я вижу проблеск надежды в ее глазах
— Будь осторожен.
— Буду.
— И, Марко?
— Да?
— И не проявляй к ним никакого сострадания.
— Не буду.
