И, наконец-то, когда один из идиотов пришел забрать наши тарелки, мы услышали его голос.
— Какого хрена?
Мы закричали ему, что у нас критические дни, и что наш туалет засорился. Ни вчера, ни сегодня мы от них ничего не слышали.
Мы уж было подумали, что ошиблись, но потом увидели напечатанную на компьютере записку, два шелковых капюшона и две пары наручником, просунутых под дверь. В записке говорилось, что мы должны снять нашу обувь, одну руку пристегнуть к трубе под раковиной, а второй натянуть на голову капюшон. Ночью они перевезут нас в другое место. А это значит, что наш план сработал!
Они дали нам на все десять минут, а потом должны спуститься к нам. Этого момента мы и ждали. Это наш шанс сбежать.
Серые глаза Литы поблекли от недостатка еды. Обычно, они никогда не пропускает прием пищи и есть шесть раз в день, маленькими порциями. У ее биологической матери диабет, и она утверждает, что маленькие регулярные приемы пищи уберегут ее от него. Тем не менее, пять дней в подвале, принимая пищу по два три раза в день, и у Литы началась изжога и вздутие живота. От такой ситуации мы обе плакали и смеялись, а что еще нам оставалось делать в этой тюрьме.
— А может тебе притвориться, что ты умираешь от низкого уровня сахара в крови, — шепчет Лита, пока мы сидим на деревянном полу, под раковиной, с капюшонами на голове.
Только у нее в семье были диабетики, но я бы отлично сыграла роль умирающей. Не думаю, что они в курсе медицинских историй наших семей. Но я участвовала в театральных постановках в колледже, и прямо сейчас мне это может пригодиться.
— А что, если им нет дела до этого? Или они просто насильно скормят мне пару конфет или чего-то подобного?
— Тогда перейдем к «плану Б»
— И это…?
— Царапаться, драться и кричать.
Я ничего не сказала Лите о том, что могу быть в положении. Это маловероятно, учитывая историю Нокса, ведь обратная вазэктомия далеко не всегда успешна. И я не хочу видеть жалось в глазах Литы, когда позже выяснится, что я не беременна. Да, несомненно, я из-за этого расстроюсь. Не имеет значения, насколько тяжело мне было стараться не думать о том, каково это, иметь ребенка от Нокса.
Время идет. В любую минуту они могут спуститься в подвал, чтобы забрать нас. У меня нет времени посвящать Литу во все детали, но мне необходимо сказать ей, почему я не могу сделать то, что она предложила.
— Я не могу участвовать в «плане Б». Возможно, я беременна.
Ее рот открывается.
— Боже мой. Почему ты не сказала мне об этом раньше?
