За две недели до назначенного дня свадьбы в замок совсем нежданно прибыл гонец. Увидев Уэйкфилда, Седрик остолбенел, он был настолько искренне поражен, что в течение нескольких минут просто ошалело молчал не в состоянии даже ответить на приветствие.
– Похоже, у меня уже вошло в привычку появляться, чтобы приносить дурные известия.
Седрик стоял, прислонившись спиной к стене, уперев руки в бока, не отрывая взгляда от глаз прибывшего с совершенно каменным лицом. Откачнувшись всем телом от стены, медленно прошел к столу и присел, жестом руки предложив гостю сделать тоже, улыбнувшись одними губами, процедил сквозь зубы:
– Неужели думаешь, что для меня еще существуют известия, связанные с бывшим домом, которые могут меня хоть как-то тронуть?
Прибывший раздосадовано громко вздохнул, присев за стол, поднял на собеседника глаза, наполненные скорбью и болью:
– Это тебе решать, как поступишь. А я не мог пренебречь просьбой умирающего.
Едва заметно вздрогнув, Седрик слегка изменился в лице:
– И кто же на этот раз умирает?
– Уилл.
Седрик резко наклонил голову вниз не желая, чтобы собеседник заметил тревогу в его глазах, кулаки его рук лежавшие на коленях судорожно сжались, медленно подняв лицо, ставшее непроницаемым, с немым вопросом уставился на гостя.
– Уилл тяжело ранен и просит тебя приехать, хочет попрощаться перед смертью.
Абсолютно безучастным голосом Седрик поинтересовался:
– Когда же интересно знать в нем проснулись братские чувства?
Осуждающе покачивая головой, Уэйкфилд терпеливо пояснил:
– Перед смертью большинство людей видят свою жизнь совершенно другими глазами.
– Как это произошло?
Вопрос был задан уже другим, в очередной раз изменившимся голосом, в котором как он не пытался скрыть, все же отчетливо звучали нотки, выдающие внутренние переживания. Во взгляде рыцаря промелькнула слабая надежда, не в силах справиться с напряжением, дрогнувшим голосом, бросил в ответ лишь одно слово:
– Турнир.
Болезненная гримаса исказила лицо Седрика, в памяти тут же всплыла недавно брошенная Ричардом реплика, растягивая слова, задумчиво озвучил вслух:
– Страсть к турнирам оказалась для него роковой.
И вдруг неожиданная догадка пронзила мозг, глядя в упор немигающим взглядом, жестким голосом поинтересовался:
– С какой целью он отправился на турнир?
В том, что рыцарь решил принять участие в турнире, естественно, не только не было ничего предосудительного и странного, напротив считалось делом достойным и почетным, но они оба прекрасно понимали, о чем именно сейчас идет речь. Лицо Уэйкфилда побледнело, не выдержав ледяного взгляда собеседника, виновато опустил глаза, тяжело вздохнув, честно признался:
