– Как дальше сложилась судьба девушки? – Искренне сопереживая, поинтересовался племянник.
– Не знаю. Я не позволял себе этим интересоваться.
Рыцарь ответил довольно сухо, плотно сжал челюсти, так что на скулах заходили желваки, бросив быстрый взгляд на взволнованное лицо Уилла невольно задержал на нем задумчивый взор, неожиданно для себя, заметив переживания того изумился, невольно меняясь в лице. Уэйкфилд был приятно удивлен и растроган поразившись в душе, что его история так глубоко задела племянника, не привыкший к подобному участию, даже растерялся и немного смутился, решив перевести разговор к их главной проблеме.
– Теперь уже поздно об этом говорить, сейчас самое главное Седрик.
Дождавшись отъезда гонца, вместе отправились в комнату Агнессы. Увидев искаженное гневом лицо мужа, она инстинктивно, сама не зная, куда попыталась бежать, Уилл пинком прикрыл дверь процедив сквозь зубы:
– Очень хорошо, значит, ты и сама все поняла, объяснять не придется.
Агнесса замерла, с неподдельным ужасом глядя на мужа, таким она его видела впервые.
– Зачем? – Крикнул, как плетью ожег Уилл.
С бешеной силой резко ударил кулаком в стену и, глядя в упор, буквально по слогам спросил:
– За что ты мстишь ему?
– Ты сам знаешь.
– Это все ложь и теперь мы оба это знаем.
Агнесса понемногу начала приходить в себя, неожиданное разоблачение вначале выбило ее из привычной колеи, но твердо уверенная в любви к себе со стороны мужа, и мысли не могла допустить, что он посмеет применить к ней силу. Она решила перейти в наступление, подобно ядовитой змее выплевывающей яд зло бросила ему в лицо:
– Бастард.
Дама заранее самонадеянно была убеждена, что этим оскорблением настолько сильно сумеет унизить его, что сломит волю и самообладание мужа. Уилл презрительно скривился:
– Ты подслушивала, зная тебя об этом можно было и сразу догадаться. Но я даже предположить не мог, что ты способна опуститься до такого подлого предательства. Как ты осмелилась пожелать смерти моему родному брату, самому дорогому для меня человеку?
Подойдя вплотную, рыцарь угрожающе навис над ней, испепеляя ненавидящим взглядом.
– Да, я бастард, но бастард, по крайней мере, имеющий сердце и способный любить, а ты хоть и являешься законнорожденной, но абсолютно лишена элементарного представления о совести и чести.
Неистовая злоба буквально до краев переполняла черствую душу леди, сознание собственной беспомощности в этот момент еще сильней усиливало дикую ярость и только распаляло, теряя рассудок, позабыла страх и не в состоянии сдерживать себя, желчно выкрикнула:
