– Не хотел тебя тревожить, разве я мог представить, что она может додуматься до такого.
– Теперь я окончательно убедился, все, что она мне раньше рассказывала о Седрике, было ложью. Говоришь, она предупреждала, что я предам его, значит, он сейчас действительно уверен, что это дело моих рук. Знаешь, где они находятся?
Уэйкфилд помрачнев, кивнул головой:
– Да, в замке «Логово дракона». Когда-то это место было самым дорогим для меня, позже ненавидел всей душой, желая сравнять с землей, но не смог. – Прикрыв на секунду глаза, тяжело вздохнул и мрачно признался – Там жила девушка, которую я безумно любил.
– Ты любил? – Недоверчиво протянул Уилл.
Рыцарь недовольно поморщился:
– Чему ты так удивляешься, думал я никогда не был молодым?
Племянник смутившись, растерялся:
– Нет, но ты же никогда не рассказывал.
– Потому что мне до сих пор об этом трудно вспоминать, всю свою жизнь пытаюсь забыть, но не могу. Наши земли граничили между собой, а мы с ней были безумно влюблены и уже помолвлены. А получилось так, что все наши мечты и планы рухнули в один миг и мы больше не могли быть вместе. Это ее отец поддержал напавших на наш замок, я сполна рассчитался со всеми, не тронул лишь «Логово дракона». Не хотел, чтобы ей пришлось пережить боль утраты и то, что испытал сам, она бы никогда не смогла мне этого простить, и сам я больше не мог находиться с ней рядом. Что мне оставалось делать? Я решил остаться здесь в Тотт, подальше от нее, думал, с годами сумею забыть о ней, но не смог, я никогда даже не собирался жениться, потому что не представлял рядом с собой другую женщину.
Пораженный Уилл в замешательстве смотрел на дядю совершенно другими глазами, в первые в своей жизни он серьезно задумался, что, вечно носясь со своими бесконечными обидами и душевными переживаниями, не только не замечал проблемы окружающих, но даже не удосужился за долгие годы, проведенные вместе с родным дядей, можно сказать, посвятившим ему свою жизнь, разглядеть, что замкнутость того, предельная сдержанность и всегда одинаково безотрадное душевное состояние могли и должны были натолкнуть на мысль, что жизнь рыцаря вовсе не размеренная и спокойная, как это всегда представлялось Уиллу, а целиком наполнена болью и страданиями. Ведь как оказалось выпавшие на долю рыцаря испытания, даже и не шли в сравнение с его личными невзгодами, все происходящее с ним было, как правило, результатом собственной глупости, тогда как жизнь дяди оказалась сплошной чередой роковых случайностей помимо его воли вследствие безысходных событий.
