Что-то или кто-то был тому причиной, интересно знать, почему ты, простояв в очереди за молоком, опять же по своей инициативе сбегал за хлебом, перекрыв все рекорды скоростного бега, расточая всем встречным улыбки, говорившие: «Вот я какой! Не смотрю, что сегодня воскресенье, не считаюсь с тем, что сегодня выходной, встаю чуть свет и помогаю семье!..»
Но что же именно, кто же именно был причиной такого рвения? Вот в чем вопрос! Не то чтобы он любил точность, он просто хотел знать, имел полное право знать, почему же он в это мартовское воскресенье, в семь утра, слетав за молоком и хлебом, бодрый, в полном параде, сидит на зеленой скамейке перед домом и приветствует «добрым утром» всех соседей и «целую руку» — всех соседок, которые только еще идут за покупками.
Встреча с Тити отпадает. Потому что Тити — звезда футбола, некоронованный король обводок и финтов — выставил его из команды, сказав ему прямо в глаза, что в футболе ему делать нечего, пусть лучше играет в «классики» или собирает марки кошачьей серии.
Ждет Дана? Об этом не может быть речи. Он уже примирился с мыслью, что Дан вовек не вернет ему финку с грустным оленем на черенке. Что попало в его руки, с тем простись навсегда. Хорошо еще, что он сумел наложить арест на велосипедный насос Дана и отхватил четверть метра ниппеля.
Хочет увидеться с Виолетой? Исключено. После всего, что произошло вчера, он первый будет набиваться на встречу? Нет, ни за что! Виолета оскорбила его, а ему это больнее всего, оскорблений он никогда не прощал.
Вчера Виолета прямо при всех сказанула ему такое, да еще прыснула со смеху — она это любит! — потрепала за ухо — она это любит! — потом пальцем приплюснула ему нос — она это любит!
— Я знаю, почему ты не смотришь сейчас телевизор, хотя передают твою любимую «Телеэнциклопедию». Ты ведь еще ни разу не пропускал ее, даже когда на стадионе «Республика» был матч с командой «Реал Мадрид».
— Почему? — спросил он ее в полной уверенности, что она ничего не знает, да и откуда ей знать, может, и знать-то нечего.
— Потому что я на улице, а когда я на улице, ты не можешь усидеть дома, — сказала Виолета и опять рассмеялась, и опять потрепала за ухо, и опять приплюснула ему нос.
— Глупости говоришь! — ответил он. — Строишь из себя, не знаю кого, воображаешь, думаешь, все за тобой бегают, скажи как остроумно! Вовсе и не потому я здесь. А просто так… Захотелось, и вышел на улицу… Погода хорошая… меня ничуть не интересует, где ты. Хотя бы даже на мысе Доброй Надежды, мне-то что…
