Ма решилась:
– Да, пусть уж… Раз пришёл сюда. Аньке я позже позвоню.
Вовка едва успев выдохнуть: «Спасибо!», поспешил к щенку. Но как же его?.. Всё-таки, весит добрых двадцать кило!
Однако проблема решилась просто: оказалось достаточно позвать акулёнка:
– Бастер! Сюда! Ко мне! – существо кое-как поднялось и заковыляло за Вовкой, инстинктивно поведшего его на кухню.
Когда они со щенком скрылись за косяком двери, родители остались в коридоре. Вовка услышал приглушённые голоса:
– Я не могу позволить оставить его здесь!
– Я это прекрасно понимаю, дорогая. Да и не подходит бойцовская акула для содержания в трёхкомнатной. Завтра… Нет, сегодня вечером я отвезу его в Питомник. Если только ты… Не надумаешь сдать его обратно. «Дяде Сане». Для продолжения «Курса воспитания».
В голосе ма прозвучала горечь и досада:
– Ты… Но я всё равно должна сказать сестре!
– А она скажет мужу. Он заедет, заберёт. И всё продолжится. Пожалей Вовку – он и так всю дорогу оттуда грыз ногти и оглядывался.
– Я… Нет. Ну… Ладно, пока не буду звонить. Но если этот… Эта штука покусает ребёнка – ты за всё ответишь!
– Согласен.
Ел Бастер с трудом.
При осторожном изучении его немаленькой пасти оказалось, что чуть ли не треть зубов выбита. (Благо, они у акул отрастают быстро!) Отец приоткрыл пошире пасть акулёнка, развернув зияющими в челюстях ранами и торчащими там осколками зубов к ма. (Бастер и не подумал сопротивляться, или кусать обидчика, хоть и было видно, что ему очень больно.):
– Тебе хорошо видно?
Ма отвернулась. Взгляд опустился к полу, руки метнулись к груди. Потом Вовка услышал её сдавленный голос:
– Я не… буду звонить сестре. И если сама позвонит – тоже ничего не скажу. Но! – она снова подняла подозрительно блестящие глаза, – Отвези его в Питомник сегодня же!
– Хорошо. Отвезу. Однако если дядя Саня узнает…
– Я не скажу. Никогда. Но – только если и вы никогда…
– Я не заикнусь о том, что мы только что видали, ещё лет пятьсот!
Вовка, почуяв, что на него смотрят две пары глаз самых дорогих и близких ему людей, утёр слёзы рукавом, кинулся снова к матери, обнял:
– Я тоже… Никогда! Никому! Клянусь! Ма-а-а… – он задрал заплаканное лицо, – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Только не надо его снова – к дяде Сане!..
Ма почему-то зарыдала, и прижала Вовку к себе ещё даже сильнее, чем он сам только что…
Отец, подойдя, обнял их вздрагивающие плечи:
– Ну, всё-всё… Успокойтесь. Днём позвоню, договорюсь. Вечером отвезу.
Бастер вёл себя на удивление тихо.
