— Отлично, — говорит Зюзевякин, заканчивая трапезу, — а ты что скажешь?
— То же самое, — отвечает Каблуков и привычно берет предложенную ему сигару «корона–корона».
— А теперь выкладывай, — говорит разомлевший от сытной китайской пищи Фил Леонидович Зюзевякин.
Каблуков смотрит на него и вновь чувствует себя жутко несчастным. Не очень–то приятно ему выкладывать о себе только что обретенную печальную правду. Но ничего не поделаешь, думает Каблуков, сам напросился!
— Не мнись, — подбадривает его Ф.3„— чего стесняешься?
— Я не стесняюсь, — говорит Каблуков, — только знаешь, Фил Леонидович, не очень–то это приятная история…
— Ну–ну, — вновь подбадривает его Зюзевякин, — так что все же случилось?
И Каблуков рассказывает своему конфиденту, что все же случилось вчерашним вечером в его собственном, каблуковском, доме, в дачном кооперативе «Заря коммунизма», когда его, то есть Джона Ивановича Каблукова, решила посетить дочь Ф. Л. Зюзевякина Лизавета, которую он, Д. И.Каблуков, так и не смог трахнуть.
— Как? — удивляется Зюзевякин. — Ты, и не смог трахнуть Лизавету?
— Да, — почти неслышно говорит Каблуков, — я — и не смог.
Зюзевякин замолкает и печально дымит своей «короной–короной».
— Какое–то безумие, — очухивается миллионер, — я не могу в это поверить, ну–ка, снимай штаны!
— Зачем? — удивляется Каблуков.
— Снимай, снимай, слушай, что умные люди говорят.
Каблуков снимает штаны, затем, все под тем же пристальным взглядом Зюзевякина, стягивает с себя трусы. Зюзевякин долго и тщательно изучает каблуковский прибор, а затем нажимает кнопку переговорного устройства: — Кошаня, зайди–ка! — зовет Ф. З. cекретаршу.
— Фил, — почти молитвенно просит Каблуков, — может, не надо?
— Надо, надо, — еще более серьезно отвечает Зюзевякин и приветствует вновь впорхнувшую Кошаню: — Слушай, лапонька, видишь это?
— Что — это? — бесстрастно переспрашивает Кошаня.
— Ну, это… — как–то стеснительно говорит Ф. З. и показывает Кошане обвисший прибор Каблукова.
— Ну, вижу, — отвечает Кошаня.
— Как ты думаешь, он может встать?
— Наверное, — раздумчиво говорит Кошаня, — надо попробовать.
— Ну так пробуй! — велит своей секретарше миллионер Зюзевякин, и секретарша начинает пробовать. Она пробует раз, она пробует два, она пробует три, она пробует то так, то сяк, то этак, но ничего у нее не получается.
— Иди, — в сердцах бросает Зюзевякин и предлагает Джону Ивановичу одеться.
— Понял? — спрашивает Зюзевякина совсем уже отчаявшийся Каблуков.
