Полуденные песни тритонов[книга меморуингов] | страница 11

Но это ближе к вечеру, а сейчас ведь еще только пробило полдень — время, когда начинают петь тритоны.

The newts' noon songs….

Так получается, что в основном мы раскрываем душу компьютеру. Мысль не моя, одной хорошей знакомой. Но я с ней абсолютно согласен. Особенно сейчас, когда вплотную занялся меморуингами.

Хотя раскрывать душу компьютеру то же самое, что заниматься онанизмом. Если, конечно, тебе не десять/двенадцать/четырнадцать, даже шестнадцать лет. Онанировать в упомянутом возрасте не только естественно, но и логично — ведь женщины, в которую можно кончить всегда, когда хочется, рядом еще нет.

Потом же ты онанируешь лишь тогда, когда тебе хочется, но некуда.

Сам я в последний раз занимался рукоблудием в мае девяносто первого, с тех пор то ли меньше хочется, то ли просто — хватает.

Почему я так хорошо все это помню? По многим причинам.

Попробую реконструировать руины.

Прежде всего, раз я это делал, то это было не дома — дома есть жена.

А где я был тогда?

В Москве.

А что я там делал?

Зачем–то потащился знакомиться с двумя господами, одного называют АГЕНИС, другого ПВАЙЛЬ.

Александр Генис и Петр Вайль, меня обещали свести с ними через редакцию «Нового мира». Между прочим, тогда они еще были «дружбанами» и везде ходили вместе. И когда меня с ними познакомили, то они тоже были вместе. А мой приятель, представляя меня, сказал: ну а это такой–то… Он написал один хороший роман… «Частное лицо»…

Я действительно написал такой роман, но деле тут не в нем, а в самой формуле «частного лица».

Что же касается АГЕНИСА и ПВАЙЛЯ, то больше мы не виделись, хотя — когда упомянутый роман вышел в журнале «Урал» осенью того же года, я передал им его с оказией — какая–то знакомая (между прочим, приемная дочь нашего великого актера Е. Лебедева) одной моей знакомой уезжала на ПМЖ в Штаты, в Нью — Йорк, и прихватила журнальчик.

Вроде бы даже передала.

После чего минули какие–то странные годы, господа перестали дружить и писать вместе, но до сих пор сторонним образом касаются моей жизни — один, который АГЕНИС, общается в моим другом, живущим ныне в Москве, тот его издает и мне про него рассказывает.

А другой, ПВАЙЛЬ, общается с хорошей знакомой моей семьи, живущей ныне тоже в Москве, и даже передает мне приветы — в последний раз она позвонила по мобильному в перерыве какого–то концерта и передала «привет от Пети», который сам в это время отлучился — в туалет.

Я был отчего–то рад привету, может, тогда и вспомнил, как мы курили вместе в каком–то допотопном московском дворике, и я что–то рассказывал про свой роман «Частное лицо».