Одурманенный Океан прислонился к какому-то дереву и тут же вскричал от жалящей боли, в плечо ему вонзилась острая игла, которую он едва сумел вытащить из своего тела. Боль от ожога была нестерпимой, тело горело, точно в огне. Отойдя от дерева, он опустился на землю, чуть не теряя рассудок, это яд распространился в его теле. Густой стеной пред ним стояли деревья, все стволы которых были утыканы острыми иглами, на ветру деревья колыхались, шумели зубчатыми листьями и каждый зубец оканчивался ядовитой иглой - это была Крапива.
- Всевышний Хаос и всесильные Сварожичи! - взывал к небесам Шмель-Океан, пытаясь вспомнить заветное слово, которое крутилось в голове, но не шло на ум.
- Сколько еще мне предстоит оставаться в этом обличие насекомого? - твердил он сам себе, пробираясь на корточках у самых корней Крапивы.
Опасаясь всего, что его окружает, он, то прятался за деревья, то в страхе замирал, стоя неподвижно. Кругом, куда ни глянь, его окружали хищники. Один раз Океан хотел перепрыгнуть через сучок, преградивший ему дорогу, и тут же остановился, ибо этот сучок вдруг ожил и задвигался. От страха Океан упал на землю, но, присмотревшись, понял, что это была гусеница. Формой и окраской - ну вылитый сучок.
-Быстрее отсюда, - твердил он себе самому, карабкаясь по старому пню поваленного дерева, цепляясь за выступы и трещины коры. В это время ему послышался подозрительный шорох, пришлось спрятаться в расщелину коры.
Сидит Шмель-Океан в древесной норе, дрожит, глазами на все стороны хлопает, а прямо над его головой болтается верёвка, кинутая с соседнего дерева. Эта верёвка, будто живая змея, опускалась все ниже и ниже к земле, а по ней будто по канату спускается шестиногое животное - паук. Хищные зубья и восемь черных глаз на голове зверя не предвещали ничего хорошего. Покачиваясь в воздухе, хищник скрежетал своими челюстями, больше похожими на остро отточенные клинки.
Спустившись к земле, паук ухватил былинку, прижал к ней свое брюхо, веревка приклеилась. После чего сразу же стал подниматься вверх, выпуская и выматывая из своего брюха новую веревку. Он поднимался все выше и выше, когтем задней ноги отделяя одну веревку от другой, чтобы они не склеивались и не слипались, так он дотянул вторую веревку наверх к ветке, где она крепко накрепко прилипла. Выматывая из своего брюха новую веревку, паук пробежал вдоль ветки и в результате вывязал такую ажурную сеть паутины, попасть в которую смерти подобно.
