По своей натуре Кампа была деятельной, кипучей натурой, настоящая демоница-воительница. Там, в далекой Ирии, среди таких же дев-воительниц Амазонок, она и пыталась найти успокоение, хоть на время укрыться от терзавших ее мрачных мыслей. Ноги сами принесли ее в светлый Ирий, где она надеялась обрести новую жизнь, изменить свою судьбу.
Немного найдется на свете таких очаровательных мест, как Ирийские степи. Нигде не встретишь такой, как там свежести, тишины и покоя. Насколько можно окинуть глазом расстилается безбрежная равнина, на которой в красивом разнообразии чередуются зеленые ковры трав, с душистыми рощами и тенистыми лесами, там находят себе приют разнообразнейшие виды птиц и животных. Целые дни, целые месяцы, можете вы ездить по этим неизмеримым равнинам и всюду встретите ту же цветущую природу, те же зеленеющие луга, те же рощи, увитые ползучими лианами, те же леса, полные таинственной тишины, лишь изредка нарушаемые криком птиц или шорохом осторожного зверя.
А на утро старый лесоруб и его жена нашли у дома ивовую корзину, которая висела в саду между сучьями деревьев, а в корзине еще не вылупившийся из скорлупы детеныш…
Первым делом старик решил, что кто-то над ними потешается, бросил его собакам да свиньям, но те не сьели его. Бросил на дорогу, но быки обходили его стороной. Оставил на поле, но птицы прикрыли его своим пухом. Старик схватил свой топор, хотел его изрубить, но не смог, ибо мальчик, вылупившийся из яйца, улыбался, протягивая к нему свои ручонки, его лицо сияло, а солнечные лучи нежно поблескивали в сетчатке зеленых глаз.
Среди пеленок обнаружили они приметные знаки, а среди них златые сережки, что он сам когда-то подарил дочери Кампе.
- Вот так подарок!- радостно воскликнула мать.- Все-таки услышал всех высший Хаос наши мольбы, послал дочери сыночка, посмотри, как светиться его личико, аж искрится, вроде солнышко ясное, а на головке волосики такие курчавые и шевелятся, будто змейки. А на плече черное родимое пятнышко величиною с кулак такое же, как у Кампы, только где она сама пропала, будто и не было ее никогда.
-Точно, это дитя их дочери, - решили старик со старухою.
И стали они бережно растить ребеночка, оба в нем души не чаяли. Бриареем его нарекли, а он, знай себе, растет медленно, вяло. Оно и не удивительно, без материнского молока да ласки дети всегда в росте отстают, а Бриарей тем более. Другие дети, его ровесники, уже три метра ростом, а он все такой же маленький, будто вчера родился. Но сердце у него было доброе, старика и старуху почитал, как своих родителей. А те правды его рождения не открывали, ибо сами ее не знали, не ведали, куда подевалась его мать.
