Хотя душа твоя тиха;
Но в нем сияет рай вчерашний
И соучастница греха…
В. БРЮСОВ
Мы встретились с нею случайно,
И робко мечтал я об ней,
Но долго заветная тайна
Таилась в печали моей.
Но раз в золотое мгновенье
Я высказал тайну свою;
Я видел румянец смущенья,
Услышал в ответ я «люблю».
И вспыхнули трепетно взоры,
И губы слилися в одно.
Вот старая сказка, которой
Быть юной всегда суждено.
А. БЛОК
Ты помнишь? В нашей бухте сонной
Спала зеленая вода,
Когда кильваторной колонной
Вошли военные суда.
Четыре – серых. И вопросы
Нас волновали битый час,
И загорелые матросы
Ходили важно мимо нас.
Мир стал заманчивей и шире,
И вдруг – суда уплыли прочь.
Нам было видно: все четыре
Зарылись в океан и в ночь.
И вновь обычным стало море, маяк уныло замигал,
Когда на низком семафоре Последний отдали сигнал…
Как мало в этой жизни надо Нам, детям, – и тебе и мне, Ведь сердце радоваться радо И самой малой новизне.
Случайно на ноже карманном Найди пылинку дальних стран – И мир опять предстанет странным, Закутанным в цветной туман.
***
Весенний день прошел без дела
У неумытого окна;
Скучала за стеной и пела,
Как птица пленная, жена.
Я, неспеша, собрал бесстрастно Воспоминанья и дела;
И стало беспощадно ясно:
Жизнь прошемела и ушла.
Еще вернутся мысли, споры,
Но будет скучно и темно;
К чему спускать на окнах шторы? День догорел в душе давно.
***
По вечерам над ресторанами Горячий воздух дик и глух,
И правит окриками пьяными Весенний и тлетворный дух.
Вдали, над пылью переулочной, Над скукой загородных дач,
Чуть золотится крендель булочной И раздается детский плач.
И каждый вечер, за шлагбаумами Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами Испытанные остряки.
Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный, Бессмысленно кривится диск.
И каждый вечер друг единственный
В моем стакане отражен
И влагой терпкой и таинственной, Как я, смирен и оглушен.
А рядом у соседних столиков
Лакеи сонные торчат,
И пьяницы с глазами кроликов
«In vino veritas!» кричат.
И каждый вечер, в час назначенный (Иль это только снится мне?), Девичий стан, шелками схваченный, В туманном движется окне.
И медленно, прйдя меж пьяными, Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругие шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах длинная рука.
И странной близостью закованный, Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Глухие тайны мне поручены,
Мне чье-то солнце вручено,
