Делать засаду во дворе в такую холодину (за короткий срок организм на Кипре начисто отвык от мороза) я не мог. Да и заметен был я был в такую рань. И уйти совсем не мог, свербело меня что–то.
Позвонить в милицию. Они на мои подозрения чихать хотели. Да и, если приедут, а там все нормально? Каким дураком я буду выглядеть! Впрочем, позвонить можно анонимно? Но на анонимный звонок они бригаду скорей всего посылать не будут. Как же быть? Ну не могу я уйти теперь, растравил сам себе душу, писатель хренов, воображение не по разуму!
Я опять подумал с мимолетным сожалением о невозможности выпить для решительности, алкоголь для мен будто перестал существовать в этой реальности, и совершенно неожиданно нашел дерзкий и хулиганский ход. Идея пришла мне в голову лишь потому, что я с удовольствием читал про «ментов» Кивина.
Я дошел до ближайшего хозмага, купил бутылку какого–то растворителя, в аптеке взял упаковку ваты и, сложив все это в полиэтиленовый пакет двинулся обратно к дому. Дождавшись пока в подъезде воцариться относительная тишина я распорол своим знаменитым выкидником дерматин, напихал туда ваты, обильно окропил дверь растворителем, чиркнул зажигалкой и ссыпался по лестнице. Через мгновение я был у телефона автомата, 01 набирался без монетки, так что пять минут спустя я прогулочным шагом возвернулся во двор и с удовлетворением отметил, что дым из подъезда сочится.
Тут завыла сирена, пожарники, как бы над ними не иронизировали, были и есть людьми расторопными. Я дождался красной машины и вошел в подъезд, где уже хлопали мощными дверями встревоженные жильцы.
На третьем этаже дверь была открыта лишь у неприветливой дамы в фартуке. Сквозь дым она меня не увидела, продолжая поливать соседский дерматин из кастрюли.
Меня отпихнул парень в каске и жесткой куртке. Он был без шланга, но с огнетушителем, который тот час пустил в ход.
— Мальчишки балуются! — подала голос соседка.
Пожарный промолчал.
— Там старушка живет, — подал голос я, — как бы не задохнулась…
— С улицы лестницу тянут, — ответил парень, не оборачиваясь.
— Я поспешил на улицу. Действительно, выдвижная лестница уже прикоснулась к окнам, там стоял пожарный и что–то тревожно говорил в переносную рацию.
Не знаю, какой бес толкнул меня к активности, но я вмиг засеменил по лестнице, оттолкнув нижнего пожарного, дополз до конца, отметив про себя, что ступеньки удобные, заглянул в окно и с удовлетворением отметил, что не зря всю эту кутерьму затеял. В грязное окно был виден смазанный интерьер комнаты, где не было никакой мебели, кроме уродливого лежака, покрытого тряпками. На лежаке сидел громадный мужик в трусах и майке. Одной рукой он держал за ошейник дога, а другой — полураздетую девушку. Он зажал ей шею сгибом локтя.
