В ее жизни было так мало по–настоящему страшного, зато слишком много легкодоступного, вольготного и комфортного. Ну и что с того, что ее всегда дразнили подружки каким–то заезжим отцом–корейцем, который на базаре в Гомеле арбузами торговал и только на одну ночь к ее матери на ночлег напросился. Наутро уже этого корейца ищи–свищи, ну и пусть. Таня зато всегда была благодарна своему залетному отцу, за то, что он ее в эту жизнь пустил, где она ни дня не оставалась без веселья. Такая уж у нее была натура, приговаривала она сама себе.
К рынку Таня Ким питала особое пристрастие, там всегда шумно, тесно и весело. И главное, там никогда не стыдно, потому что никто никого не узнает в толкучке. Поэтому она и не боялась залетных торгашей–кавказцев, которых девочкам часто навязывал их сутенер Боня. У Тани и самой отец торговал на рынке арбузами и передал ей свои гены в наследство, как она часто приговаривала. Хотя сколько она ни выпытывала о нем родную маму, мать и сама ничегошеньки не знала о ее залетном бате, но поминала его лихом, лишь когда выпьет.
Трезвая была — слова от нее не добьешься, а пьяная по вечерам — так поет или воет. Все уборщицы из дворца культуры, где работала и по сей день работает ее мама, собирались каждый день у них на квартире, как в клуб по интересам, и всем девишником заводили песни, пока соседи не начинали грозить милицией. Но милиция никогда не приезжала, участковый хорошо знал, что с этими вдовушками и матерями- одиночками не сладишь, но иногда приходил сделать суровое внушение. Рьяные тетки на какое–то время приглушали голос, но пили и выли потихоньку, пока не свалятся под стол. У них дома они обычно и ночевали на квартире, если их не разбирали родственники, поэтому у Тани дома всегда и было весело, тесно и шумно, как на рынке.
Под конец гулянки пьяных теток иногда приходили разводить по домам их девчонки. Одна из них была постарше годами и умудренная житейским опытом не по годам. Она приучила младших девочек допивать за матерями, что оставалось в рюмках и бутылках. Со временем после того, как умолкнет хор престарелых «девушек», им на замену вступал хор девочек.
Старшая заводила на полном серьезе учила малявок курить, а курили–то пьяные матери «беломор» или «памир», от которых малолеток бил кашель. Но заводила поучала:
— Надо или курить в затяжку, или вообще не курить, а то в легких рак причинится, если дым просто так без толку пускать. А если затянешься, то рак сквозняком через дым обратно вытянется.
