- Я, ваше превосходительство, не собираюсь в Аркадию сегодня... Да и, по правде говоря, все эти загородные сады...
- Ишь, и он тебя боится, Ниночка, - перебил адмирал с добродушной усмешкой. - Говорит: "не собираюсь", а сам, я думаю, непременно будет, - шутил старик.
- Что ему бояться меня? - с самым натуральным смехом возразила адмиральша, бросая быстрый взгляд на мужа.
- А мы, батенька, совсем неожиданно собрались, - продолжал адмирал, как будто не слыша замечания жены, - меня вызывают в главный штаб, а Ниночка кстати собралась за покупками...
- И Николай Алексеич, кажется, совсем неожиданно собрался? полюбопытствовала адмиральша.
"Допрашивает!" - подумал Скворцов и в ту же минуту храбро соврал:
- Вчера получил письмо, что заболел один мой товарищ. К нему еду.
- К кому?.. Это не секрет?
- К Неглинному, Нина Марковна.
- Так Неглинный болен? Что с ним? - участливо спросил адмирал.
- Инфлюенца, ваше превосходительство...
- Да что ж вы не присаживаетесь к нам, Николай Алексеич? Садитесь около Нины... вот сюда...
И старик хотел было подвинуться, но Скворцов, чувствовавший всегда какую-то неловкость, когда находился в присутствии обоих супругов, просил не беспокоиться и объявил, что он еще не пил чая, - не успел, торопившись на пароход, - и отошел, направляясь в буфет.
- Славный этот Скворцов... Не правда ли, Ниночка? - заметил адмирал.
- Д-д-да, добрый молодой человек... Такой услужливый и так тебе, Ванечка, предан...
- Ну, и тебе, пожалуй, не меньше, если не больше. Ниночка, - проговорил, усмехнувшись, старик и, протяжно вздохнув, принялся за газету.
Адмиральша опять взглянула на мужа. Но на его лице ничего не было заметно, кроме обычного добродушия. Однако адмиральша невольно подумала: к чему это муж в последнее время стал чаще говорить с ней о Скворцове? Неужели он подозревает?
А Скворцов в то время сидел в буфете за стаканом чая, курил папироску за папироской и был в подавленном состоянии духа. Если он не удерет никуда на лето - беда! Адмирал на днях уходит в плавание, адмиральша перебирается в Ораниенбаум на дачу и уж говорила ему о том, как они будут счастливы на свободе. Они будут видеться каждый день и без всякого страха... Они будут ездить иногда в Петербург и завтракать вдвоем... "Благодарю покорно!" - не без досады подумал Скворцов.
Он вышел наверх, когда Петербург уже был в виду, и сразу заметил, что адмиральша была не в духе. Когда Скворцов приближался к корме, она встала и, поднимаясь на площадку, где, кроме шкипера и двух рулевых финляндцев, никого не было, - едва приметным движением глаз звала его туда.
