Все темные церкви опоясаны огнями, колоннады Исаакия тоже освещены снизу, охваченные неисчислимыми огнями свечей: под порталы принесли святить пасхи и куличи, тонкие свечи истаивают там под легким ветром.
В один час отворяются все церковные двери, выносят наклоненные звенящие хоругви, церковные фонари, и движутся крестные ходы, отбрасывая в темноту снопы света, как будто растворяются в один час, по всей ночной России, иконостасы и выходят оттуда соборы святых, в серебре окладов, в серебряных митрах и ризах, волнами раскидывая свет.
Шире, шире открываются бронзовые двери Исаакиевского портала, в них льется яркий огонь, растворились, выдыхая жар, и на гранитных ступенях под колоннадой заколебался сонм видений, серебряный клир, небесный, бесплотный, под сияющей кущей крестов и хоругвей. Толпу на площади пошатнуло, «воистину», – прошел гул. Конный полицейский снял шапку с белой кистью и медленно закрестился.
Со Стеклянного или Колтовских слышен торопливый звон: там заутреню кончили раньше. И загремел Исаакий. Невидимые столбы, медные громады сбегают с высоты, кидаются друг на друга. Дрожат потрясенные дома, мостовые, отзванивают стекла, холодом и щекоткой обдает лица.
Четыре факела закипели на Исаакий, клубящие, багровые гривы. Озаряемые огнем, видны в блистаниях и в дыму медные лица эллинских богов.
Потрясенный громом город воскрес. На улицах снуют торопливые толпы, мчатся экипажи, которых не было видно раньше, отдают ногу откуда-то вышедшие солдаты в парадных киверах, зажглись люстры в особняках на Английской набережной, плошки, иллюминация на проспектах, и, как торжественные жертвенники, пылают чугунные треножники на Марсовом поле.
Тогда, в медном гуле, четыре ангела Исаакия тяжело слетают в столицу.
Только их тени, озаряемые огнем, видны в высоте, а они, прозрачные и огромные, задевая концами крыл фронтон манежа и вершины голых дерев, летят низко над Конногвардейским бульваром – все четверо, взявшись за руки.
Под аркою Главного штаба их крылья гнутся и шуршат. Пролетает мгновенная тень вздуваемых хитонов по пышным фонарям Троицкого моста. Рука к руке, четыре ангела идут по Невскому проспекту, сквозь них проносятся экипажи, придворные кареты, проходят крепким строем солдаты. Бедняки с Песков, придерживая в горсти святую свечу, чтобы не погасла, несут домой узелки с освященными пасхами и проходят сквозь прозрачную ангельскую ногу в эллинской сандалии.
Четыре ангела облетают туманные и сырые кладбища – Волково и Смоленское. На Петербургской стороне все четверо, один за другим, они смотрят в окна домов. Безбородое лицо эллинского бога, прижатое к стеклу, освещает этаж за этажом, как луч скользящий, мгновенный.
