«Церковь не может иметь никакого политического идеала и не может быть связана ни с какой политической партией. Положительный идеал Христовой Церкви есть Царство Божие, т. е. личное, социальное и космическое преображение, обожение, новое небо и новая земля. Все земные политические формы для церкви преходящие».
Вдумайтесь в эти цитаты: они ужасны но своему смыслу!
Дьявол-искуситель всегда так начинает музыку свою, с «освобождения»: учинить пустоту, тьму небытия, порвать живоносную связь с прошлым, выбросить из исторического лона – это значит убить. Дьявол и есть «человекоубийца от начала».
Освободить церковь от ее истории, «очистить» – по выражению Н. Бердяева – «церковь от искажавших ее исторических наслоений» – это не значит ли убить церковь?
Словами дьявола, словами «освобождения» и «очищения» начинали и «живоцерковники», поучавшие патриарха Тихона. На тех же словах построен весь красный террор, «освободивший» и очистивший всю Россию, всю ее душу выплеснувший в расстрелах.
Запев сатаны… Надо еще доказательно опровергнуть слова Завета, что Христос – «Царь царствующих и Господь господствующих», а потом уже доказывать, что разрыв церкви с ее историческим лоном есть «великое благо» и подчинение церкви советской власти, власти антихристовой, есть «освобождение от власти царства кесаря».
Какой зловещий бред, какая страшная подмена… На месте пусте ставит Бердяев церковь, свою, бердяевскую, а не русскую православную церковь, обрубая все связи с прошлым, значит, и с будущим.
И сдачу Церкви Христовой во власть антихристу полагает «благом великим». И находит для убийства церкви те же слова, какие были на языке первых глашатаев коммунистического истребления России, – «освободить, углубить, очистить» и т. д.
Конечно, мы все знаем, что политические формы для церкви преходящи. Вся земля и все земное для церкви – плен тленного. Но вместе с тем мы знаем, что церковь – Божий меч в мире.
И знаем мы также, что не ведомы церкви ни «капиталистическое», ни «социалистическое» общество Н. Бердяева и К. Маркса – эта волчья терминология вечного братоубийственного истребления.
Одно общество знает церковь: братство во Христе, Вечерю Любви.
И весь вопрос именно в том – вдвинут ли теперь православную русскую церковь в пыточные тиски «классовой борьбы», превратят ли ее в проповедницу истребления всех, кто не с этим «классом» убийц-коммунистов, поставят ли ее «одной из сторон в столкновении», или она сохранит себя над всеми сторонами.
