Крестьянин обратился к нему с просьбой указать, где живет его сын Федот. В голове Зуды моментально созрел «план». Зуда объяснил «пауку», что сын его здесь, только видеть его сейчас нельзя, потому что он «невесту смотрит».
– Как невесту? – изумился мужик и часто-часто замигал глазами. Как же это невесту, не посоветовавшись с родными?
– Кто же теперь советуется с родными, не старое время! – вздохнул Зуда, желая вызвать мужика на откровенность.
– Поштенный, – жалобно обратился мужик к Зуде, – яви божецкую милость, отведи ты меня на смотрины-то на эти. Я бы ему дал, как невесты без ведома родителев смотреть.
– Ну, что же, пожалуй, – согласился Зуда. – Пойдем.
Они пошли. Федот, прифранченный, в лакированных сапогах, в шерстяной голубой рубахе и цветном жилете, «при цепочке», сидел на тумбе, окруженный толпой чулочниц – обитательниц соседнего дома, перед которыми он любил щегольнуть. Зуда объявил, что все это – невесты. Мужик поверил, вышел из себя, осыпал Федота упреками за непростительное дорогостоящее франтовство, а главное за намерение жениться не в деревне, не на «хозяйственной девке», без родительной воли. «Нет тебе нашего благословения на свадьбу и жену твою я в дом не пущу, – хрипло шептал он – и паспорта не дам, и тебя потребую по этапу».
Одним словом, он совершенно «одурачен» Зудой. Дело принимает нешуточный оборот; тем более, что крестьянин требует во что бы то ни стало от сына целых двадцать рублей, которых у последнего нет. На выручку Федоту является Зуда, который добывает деньги и вступает в переговоры с «пауком».
Зуда, действительно, умел поговорить. Не прошло и четверти часа, как он вконец обработал мужика, узнав всю подноготную не только его семьи, но и всей деревни. Он узнал, что отец намерен переставить сарай, на что и понадобились ему деньги, и что у них есть и корова, и телка, и лошадь, и пятнадцать овец, и что Федот отдает в деревню рублей сорок в год, и что за ними нет никаких податей.
Узнавши все это, Зуда раскрывает свой обман и после долгой беседы успевает убедить мужика, что с «Федота взять следует пятнадцать рублей да еще поблагодарить, коли даст».
Даже среда подростков и мальчиков, живущих при мастерских, развито критическое отношение к «глупой деревне». Образцом этого критического отношения может служить следующий диалог.
Разговаривают два ученика в заведении Мохова.
– Много ты смыслишь, деревня! – говорит Колька Ваське. Разве, например, тебя можно послать за водкой, да чтобы ты хозяину не попался? Ни в жизнь!
