Великие эпохи не проходят бесследно для пессимистически настроенного автора «Дяди Вани» и «Трех сестер». А.Чехов чувствует биение «пульса времени» и старается своими произведениями ответить общему тону, начинающему доминировать в «реальной» жизни. Но процесс «нарастания» жизни воспринимается им, как «идеологом» общественной группы, не стоящей на «большой дороге» истории, под своеобразным углом зрения: этот процесс, в его глазах носит характер чего-то стихийного, фатальным образом развивающегося, помимо какого бы то ни было воздействия и вмешательства со стороны человеческих существ.
Общество находится в преддверии новой эпохи, близится нечто такое, что «скоро сдует с нашего общества лень, равнодушие, предубеждение к труду, гнилую скуку; а через сто – двести лет наступит, может быть царство всечеловеческого счастья: вот в каких формулах А. Чехов[1] определяет свой взгляд на «рост жизни», суммирует впечатления, навеянные ему откликами происходящего на исторической авансцене. Ничего определенного, ясно сказанного!
И, проникаясь стихийной верой в прогресс, создавая культ жизни, г. Чехов вкладывает специфическое содержание в этот культ.
Силы своего художественного дарования автор «Дяди Вани» и «Трех сестер» расходует, как известно, на критику «мещанского царства». «Мещанство» – в его глазах – источник всех человеческих бедствий и зла. Из подобной предпосылки вытекает ряд существенно важных для понимания мировоззрения г. Чехова определений: быть настоящим человеком – значит не быть мещанином; настоящая «живая» жизнь – это жизнь, свободная от «мещанских» настроений, от скуки и однообразия «серенького» мещанского прозябания; понятие прогресса приравнивается к понятию эмансипации человечества из-под власти мещанской культуры и мещанских переживаний…
Рассказ «Невеста», дает материал, позволяющий легко вскрыть основную точку зрения, на которой стоит наш беллетрист.
Обратите внимание на то, во имя чего героиня рассказа отказывается пребывать далее в «родном» углу: ее пугают именно скука и однообразие обстановки. В начале рассказа она представляет себе перспективы ожидающей ее брачной жизни; эти перспективы говорят лишь о монотонной, слащавой мещанской идиллии. «Так будет всю жизнь, без перемены, без конца!» – вот что кажется ей всего более невыносимым.
И направляет ее на путь «новой жизни», прежде всего, жажда «новизны», жажда «новых», неизведанных впечатлений и ощущений.
Литограф Саша, ее дальний родственник, играющий роль ее идейного наставника, в свою очередь, оценивает факт бегства из «родного гнезда», главным образом, как перемену обстановки, как врачевание от «мещанского» сплина и застоя, «Поедете, – уговаривает он Надю, – будете учиться, а там пусть вас носит судьба. Когда перевернете вашу жизнь, то все изменится. Главное – перевернуть жизнь, а все остальное не важно».
