завтрак. От вчерашней вечерней прогулки на лошади – второй в его продолжительной
жизни – болели все причинные места, что наводило на приятную мысль об их
существовании.
Крякнув от неудобства, «хозяин фазенды» плюхнулся мозолями на табурет, выбил
пальцами барабанную дробь по крышке стола, уже предвкушая, как выпьет сейчас кружку
теплого парного молока. Был Василий Петрович еще не стар, как говорится, мужчина в
самом расцвете лет. Но поживший и повидавший, в разных перипетиях бывший, с
превратностями судьбы знакомый и, наверное, потому только в свои силы и верующий. За
сорок три годка, что от рождения минули, в сказки верить перестал, будучи сам
государевым чиновником средней руки песни про достойную социалку, пенсию и прочие
благодарности от родного правительства особенно не жаловал, знал, что урвет зубами, то
ему и достанется. Потому и построился на широкую ногу, основательно: сруб крепкий со
вторым этажом, гараж на две машины, банька добрая, с парилкой, моечным отделением и
просторной комнатой отдыха. А если в перспективе еще соседский пустующий участок
прикупить, хозяйство расширить можно, живность развести – будут все условия для
автономного проживания на пенсии.
Как по мановению волшебной палочки на столе появились крынка молока – сосед фермер
снабжал им исправно каждые выходные, мягкий свежий хлеб, яйца вкрутую, лук зеленый
да картошка в мундире. Разве может быть лучше завтрак в деревне? Леночка, супружница
верная, женщина в теле да хозяйственная, вставала с утра пораньше, только петухи
прокукарекают, и по хозяйству все. Так что к моменту, когда Василий Петрович на ноги
поднимется, уже готово все – и завтрак на столе, и порядок в доме, и много еще чего
полезного и приятного.
– А где Викторыч-то, – Василий Петрович, кивнул головой в сторону соседского дома, двери которого были закрыты. – Вчера ж вечером вроде был?
Викторыч – мужик молодец, полвека уж давно минуло, волос седой (тот, что остался), а
энергия бьет через край. Энерджайзер отдыхает! Да и нельзя ему по-другому: жена
молодая, да сыну девять лет. Тут не щелкай – поздно будет.
– Да с сыном, с Сережкой купаться поехали, пока жара совсем не настала, – Леночка
присела рядом и ласково погладила его по руке.
Василий Петрович с удовольствием уплетал картошку, запивая молоком, испытывая
чрезвычайное удовольствие от плавного течения времени: ни суеты, ни маеты, тишь да
гладь.
Из-за угла дома появился Викторыч. Вот те на. Лицо серое, глаза бегают.
