Филистена была поражена таким превратным толкованием. Она пробовала возражать: говорила королю, что сын герцога не имеет ничего общего с предсказанным суженым принцессы, что, кроме всего прочего, необходимо совпадение гербов обоих семейств, и, наконец, далекая страна на севере и северные владения герцога – не одно и то же. Но все было тщетно, король стоял на своем. Видя, что доводы ее бессильны, вещунья, преклонив колена, стала умолять Аранеуса отменить обручение.
– Что я слышу, Филистена? – возмутился он. – Ты предлагаешь мне, королю Аранеусу, отказаться от данного мною слова? Ты хочешь, чтобы я поехал сейчас к герцогу и сказал: «Извините, мой милый герцог, я передумал». Нет! Это невозможно. И потом, ты забываешь о «Песне жизни» сына моего друга.
– И в этой Песне говорится о том, что вы породнитесь? – удивилась Филистена.
– Разумеется. И я тебе ее сейчас покажу.
Король удалился в свои покои и вскоре принес манускрипт. Филистена прочла предсказание, и в ее лице отразилась растерянность.
– Ну что, милая моя, – примирительно сказал король, – ты убедилась? Твое пророчество, думаю, тоже составлено верно, но оно слишком расплывчато, и это ввело тебя в заблуждение.
Щеки вещуньи покрылись румянцем, а глаза вспыхнули огнем. Теперь обиделась она.
– Нет, государь, я ручаюсь за каждое слово моей Песни. Тут не может быть никакой ошибки, на которую ты столь деликатно намекаешь. Я еще раз повторяю: сын герцога не может быть мужем принцессы и не будет им. Так не лучше ли сейчас расторгнуть помолвку? Потом это будет сделать труднее и больнее.
– О Филистена, не гневи меня! Успех прежних пророчеств вскружил тебе голову, и вместо того, чтобы поискать ошибку в своем труде, ты ставишь под сомнение мудрость одного из королей Магонии. Умерь свою гордость. Я не намерен менять решение в угоду твоему тщеславию. Советую тебе хорошенько подумать, стоит ли упрямиться дальше.
И не говоря более ни слова, король Аранеус вышел.
Он долго сердился на Филистену за ее «нелепое» упрямство, а когда остыл, то уже не нашел вещуньи в своем дворце. Неизвестно, где теперь находится Филистена, зато известно, что король Аранеус сделался с той поры нелюдим и мрачен…»
Себастьян был настолько поглощен рассказом старой Марты, что живо представлял себе и чудесный дворец короля Аранеуса Диадематуса, и его волшебный сад, где аромат цветов навевал любовь, и маленькую принцессу, и красавицу Филистену с удивительно знакомым, и в то же время неузнаваемым лицом. Но сказочные виды Магонии стали терять очертание, и на смену им пришли более привычные, нустернские. Себастьян увидел себя в пышном наряде, идущим через Ратушную площадь. В конце площади он ясно различает племянницу бургомистра Леонору: она прекрасна, она ждет его. Звездочет прибавляет шаг, сердце его переполняется радостью, Леонора – близко. Она улыбается, протягивает к нему руки… Но вдруг черная тень падает на Леонору, окутывает ее тьмой, и она кричит ему, просит о помощи…
