Но вот время пришло, и Филистена написала свою девяносто девятую песнь – «Песнь жизни» принцессы Аранеи. Преподнеся королю пергамент с вещей песнью, она объявила, что намерена оставить дворец. Король был сражен и, должно быть, по этой причине не слишком-то внимательно познакомился с пророчеством. В ту минуту его больше занимала возлюбленная. Он умолял Филистену не покидать его, остаться в его дворце королевой Арахнид. Но вещунья ответила, что чем скорее она уйдет, тем лучше будет для них обоих. Однако королю удалось уговорить ее задержаться до торжественного дня оглашения «Песни жизни» принцессы Аранеи.
А вечером король явился в покои Филистены для того, чтобы, как он выразился, объясниться самым решительным образом. Объяснение это, видимо, было тягостно для него, и он долгое время молча ходил из угла в угол. Если бы он мог знать в ту минуту, как невыносимо тягостно бедной вещунье видеть его мучения!
– Прекрасная Филистена, – заговорил наконец король, – поверь, у меня больше нет сил выносить эти страшные муки. Лед твоих отказов не в состоянии угасить огонь моего сердца, но он может заморозить мою любовь, а застывшая любовь страшнее ненависти. Неужели я родился под несчастливой звездой и в Песне моей жизни так много фальшивых нот? Иначе как объяснить, что скорбь так ревнива к моей радости? Покойная моя супруга подарила мне дочь, но не успел я насладиться счастьем, как овдовел. Долго я скорбел, и наконец в награду за мою печаль Небо посылает тебя!.. Но за радостью нечаянной любви явилась горечь твоего холода. О Филистена, что ты делаешь со мной? До сегодняшнего дня, несмотря ни на какие препятствия, я лелеял надежду, что ты согласишься разделить со мною трон и стать нежной матерью принцессе. Я полагал, что в этом дворце, окруженная почетом и любовью, ты все-таки согласишься. Лишь только то, что ты не сказала «нет», поддерживало мою надежду. Но сегодня ты отняла ее у меня. И вот я вновь цепляюсь за соломинку: притворяясь, что не понимаю твоего окольного отказа, я пришел за отказом прямым. Что делать? Влюбленные, так же как и приговоренные к смерти, до последнего мгновения надеются на чудо. Итак, я жду последнего и прямого ответа: любишь ты меня или нет? Поверь, я готов к самому худшему. Я должен знать свою судьбу наверняка. Говори же…
Филистена так долго противилась ухаживаниям короля, что теперь оказалась совершенно бессильной.
– О мой король! – отвечала она. – Ты же знаешь, я свободная фея Магонии. Мне ничего не надо: ни королевских почестей, ни дорогих подарков, ни великолепия и уюта твоего дворца. Все это прах в сравнении с бесценным даром, имя которому – твоя любовь. Ты говоришь, что мучился. Я знаю. Каждый твой вздох отдавался болью в моем сердце. Ты видел лед, но под этим льдом бушевало страстное пламя, доводя твою мучительницу до исступления. Ты был в отчаянии и неверно расслышал мой окольный ответ. Ты попросил меня остаться хотя бы до оглашения Песни Аранеи, и я согласилась. Лед тверд, но хрупок, холоден, но уступает под натиском огня. Лед же моего вынужденного сопротивления оказался между двух огней. И разве удивительно, что он растаял и обратился в слезы радости? Я люблю тебя, мой король, люблю давно.
