Вторая сучья война. Тюремные байки | страница 31
Справедливости ради надо отметить, что все-таки геморрой на свою жопу мы получили. Дело в том, что Кирилыч был не совсем адекватен. Порядков и обычаев арестантских он не знал совсем. То порывался на дальняк, когда на столе хавка стояла, то без спросу сожрет что-нибудь чужое, то еще что-нибудь. А больше всего, конечно, расстраивало, что он постоянно с пидорами контачился. Мужики поговаривали, что он у них даже угощался чем-то и с ними ручкался. Сам я и никто из пацанов ничего такого не видели, но вот как он с пидорами базарил за просто ***, вот это было - и не однократно. Если ссать во время хавки и чужие вещи трогать его довольно быстро отучили, то вот с петухами была ну просто беда. На все наши требования соблюдать обычаи арестантские он все время отвечал примерно следующее: «Ну братцы, ну что же вы такие злые, ну они ведь тоже люди».
Как то Кирилыч приболел, и сказал, что на прогулку не пойдет. Чичен к тому времени от ****юлей вроде как оправился, и обычно на прогулку ходил, а тут вдруг перед самой прогулкой возьми и заяви, что он не пойдет. Последним из хаты должен был выходить Ёся, но он почуял неладное, и сказал, что тоже останется. Тут все заволновались, но оставаться было уже поздно, вертухаи всех выгнали в коридор. Наверно, эта была самая длинная прогулка в жизни многих из обитателей той хаты…
Не надо было быть пророком, чтоб догадаться, что когда люди вернулись в хату с прогулки, они застали весьма огорчительную картину. В дальнем углу около окна на своих нарах лежал Ёся и закрывал лицо полотенцем. Посреди хаты на своих нарах на верхнем ярусе, сидел, свесив ноги, чичен, чисто, как горный орел на вершине Кавказа. А в ближнем к двери углу около параши на приступке сидел, скрючившись, Кирилыч, весь мокрый, и плакал.
«Ты что с ним сделал»?
«Все как положено сделал. Водой из параши облил».
«Зачем ты, падла, опустила доброго смешного толстяка?»
«Зачем? А затем, что я – вор. И я обычаи воровские соблюдаю. Вот этот косил по полной программе – с пидорами жрал, обнимался с ними, вытирался полотенцем пидорским. Его место у параши. Но среди вас нет воров, вы обычаи не знаете, и вы бы опустить его не дали. Но закон воровской выше вашего согласия. Мне ваше согласие и не нужно. Я и без вас знаю, что парашник должен быть на параше!»
«Ах, ты, падла! Замочу гада!!!» - В руках у Гехи не пойми откуда взялась заточка, и он с ней бросился на чичена.
«Стой, не трогай его! Он прав. Он – вор, а место парашника – у параши»,- крикнул из угла Ёся, и тут все заметили, что и на лице у него и на полотенце много крови.