Ну и вот смешной человек рассказал нам свою историю. Ёсю она сильно заинтересовала. Ну и вышло, что Ёся нашему клоуну все по полочкам разложил. Ну, мля, чисто Эдмон Дантес и аббат Фарриа.
Кстати, хочу вам сказать, дорогие мои, порядочки в этой так называемой актерской среде царят покруче, чем в кодле отморозков-беспредельщиков.
Получил, значит, этот детский театр какой-то там то ли грант, то ли субсидию, я в этом не разбираюсь, клоун, кстати, тоже. В общем, короче, получили баблос от нашего родного государства на развитие детской культуры. И когда пришло время эти бабки тратить, паханы театра поставили старшим нашего клоуна, как самого долго проработавшего в труппе (писец, какое словечко). А тот прям ну весь засиял, решил, что коллеги ему доверие и уважение оказывают. Потом баблос, естественно, с****или, а наш клоун остался в подставке. Вот это все Ёся клоуну и разжевал. А тот в ступор впал: «Да не может такого быть! Да мы ж друг друга столько лет знаем! Это ж мои братья – актеры!» Ага, блин, братья.
«Ну, с делом твоим все понятно, теперь, может, что смешное расскажешь?»
«А что рассказать то?»
«Да хоть бы анекдот!»
И вот тут я узнал, что такое настоящий актер. Анекдотцы он рассказывал, надо сказать, по большей части с бородой, но зато рассказывал так, что хата просто кипятком ссала. А потом он стал рассказывать случаи из своей актерской жизни.
Особенно запомнилась история, как они в Уфе давали спектакль на башкирском языке. Дети были в восторге. Актеры тоже. Такой успех, да еще и на языке, которого ты не знаешь! А потом оказалось, что язык был не башкирский, а татарский! А попутно выяснилось, что если в Башкирии и есть нерусские, то они как раз таки татары, а не башкиры. От того и такой успех у детей. Паханы от башкирской культуры выкатили театру предъяву на тему дискриминации по национальному признаку… Он когда это рассказывал, да еще и с репликами клоуна на татарском языке, один чувак башкой о стену ударился, что вызвало еще больший хохот; какой-то петух на парашу провалился, тут у всех вообще из глаз слезы от смеха забрызгали; пару раз прибегали вертухаи – ломали кайф.
Не смеялся только один человек…
В общем, в хате наступили счастливые деньки. Самое тяжелое на следствии это не пресс мусорской, не неизвестность по делу, не теснота, вши и тубик, а скука. Пацаны, бывает, по полгода, а то и больше под следствием чалятся, и заняться всегда нечем. Ну, бывает ящик, колотушки, прикол какой пацаны придумают. Но все это уже давно надоело. А тут целый театр, пусть и одного актера. Ну и звать нашего нового сидельца стали не клоун, как бы следовало, а Кирилыч, т.е. просто по отчеству.
