Офицеры.
Нас развлечет звон колокольный,
Он оживит кружок застольный.
Лишь он прогонит скуки сон!
Один дин-дон! Один дин-дон!
Входит Шантавуан.
Фарльсберг. Почтеннейший кюре, прошу садиться. Я пригласил вас, чтоб спросить — зачем нет звона в вашей церкви? Скучает кирасирский полк.
Шантавуан. Бог поразил мое отечество войной, войною тяжкой и кровавой. И многие из наших прихожан убиты, другие без вести пропали, родные их все в трауре. Живем в страданьи и печали. Наш колокол умолк.
Фарльсберг.
Да, это грустно!
Но, может быть, велите вы
Хоть раз ударить в колокол,
Чтобы рассеять гнет могильной тишины?
Шантавуан. Не властен это сделать, граф. Мой пономарь, он человек упорный, по сыну носит траур он. Я знаю, он откажется звонить.
Фарльсберг.
Печально! Но, может быть,
Вы нам ключи дадите?
На колокольню мы пошлем солдат,
Пусть колокол немного нас повеселит.
Шантавуан. Простите, граф! На колокольню вход забит, пустить туда чужих я не могу. Мне прихожане скажут, что без нужды я в церковь вход открыл врагу.
Эйрик (как бы про себя).
Я знал кюре в другом селеньи,
Он был упрям и злонамерен,
В один прекрасный день он был расстрелян
Перед церковною стеной.
Фарльсберг. Маркиз фон Эйрик, извольте замолчать!
Шантавуан (Эйрику). Был расстрелян? Не знаю я, какое преступленье он совершил против отчизны. Но если он виновен, я уверен, что бог его рассудит в иной, нездешней жизни. И здесь пусть будет скорый суд прославлен! И если я виновен, я чашу осушу до дна. Виновен? Пусть, как это изваянье, я буду обезглавлен (указывает на обезглавленную Венеру), хоть и не знаю, в чем его вина! Но волю прихожан я не нарушу и не пойду я против совести моей. Так делал я всегда, свою спасая душу, и буду поступать так до последних дней. Мне душу жаль, но мне не жаль дряхлеющего тела. Маркиз, я не боюсь расстрела!
Фарльсберг. Кюре, маркиз шутил, и очень неудачно!
Кельвейнгштейн. Да, неудачно, и сам он это видит.
Гросслинг, Шейнаубург. Обидел вас он шуткой мрачной.
Эйрик (в сторону). Я не шутил, кюре нас ненавидит!
Шантавуан. Я не в претензии, о, нет! Но если вы дадите повеленье на колокольню силою войти, мы не окажем вам сопротивленья. Вам безоружные не станут на пути.
Фарльсберг.
Кюре, задели вас невольно.
Не будем поднимать вопрос больной.
Никто к вам не пойдет на колокольню,
Живите мирно за своей стеной!
Мое почтенье!
Шантавуан. А вам мое благословенье. (Эйрику.) А вам, маркиз, особенно желаю, пусть небо вас хранит на жизненной дороге! (
