Офицеры снимают плащи.
Сейчас депеша поступила,
Армия в Париж вступает,
Наш император заключает мир!
(Кельвейнгштейну): Прочесть депешу в эскадронах! (Трубачу): Труби!
Трубач трубит.
Да здравствуют непобедимые германские войска!
Офицеры. Да здравствует Германия!
Фарльсберг. Здоровье императора!
Офицеры. Вильгельм! Вильгельм! Вильгельм!
Фарльсберг (Трубачу.) Ступай!
Трубач уходит.
Гросслинг.
Как счастливы гусарские полки,
Они сейчас идут в столицу!
Шейнаубург.
А мы здесь умираем от тоски!
Доколе нам в Нормандии томиться?
Эйрик.
Здесь скука сердце ранит,
Дождь целый месяц барабанит,
Повсюду только грязь и лужи,
И с каждым днем погода хуже.
Все ставни жалобно скрипят.
В окно противно бросить взгляд!
И в сердце скука, как игла!
Туман и водяная мгла…
Какая скверная пора!
О, гнусная нормандская дыра!
Фи дон! Фи дон!
Фарльсберг. А как прикажете быть мне? Велеть убрать все облака на небосклоне?
Эйрик.
Я этот замок презираю,
Я в нем от сплина умираю…
Фи дон! Фи дон!
Фарльсберг. Опять фи-фи! Вы все слыхали? Недаром вас в полку прозвали Фифи, Фифи, мамзель Фифи!
Кельвейнгштейн. Фифи! Фифи! Мамзель Фифи!
Эйрик. Фи дон!
Кельвейнгштейн.
Она грустит, она одна!
Мамзель Фифи, глоток вина!
Эйрик. Я осушу бокал до дна!
Фарльсберг. Фифи скучает, ах, беда!
Эйрик. Здоровье ваше, господа!
Все вместе. Фи-фи! Фи дон! Фи-фи!
Эйрик. Глоток, и вдребезги бокал! (Разбивает бокал.)
Фарльсберг. Ну, что ж, теперь вам легче стало? Эй, вестовые, новые бокалы!
Вестовые подают новый сервиз,
Эйрик.
Ах, эта дама на стене,
Как надоела она мне!
Ее хочу я ослепить!
Фарльсберг. Я вас готов развеселить, что ж, ослепите!
Эйрик стреляет два раза из револьвера и пробивает глаза портрету.
Офицеры. Ах, браво, браво, выстрел меткий! Она ослепла! Браво, детка! Фифи, Фифи, мамзель Фифи! Браво, браво, браво! Стрелку Фифи и честь и слава!
Эйрик.
Нет-нет, не кончена расправа!
Коль кирасир ты боевой,
Будь первым и в стрельбе и в рубке!
Эй, ты, французская голубка,
Прощайся с бедной головой!
Вынимает палаш, отрубает Венере голову.
Гросслинг, Шейнаубург, Эйрик. Она мертва, она мертва! За упокой ее души! (Пьют.)
Эйрик.
Но что всего сильнее бесит,
Повсюду гробовая тишина.
Колокола молчат окрест!
Проклятые французы!
Они молчат нарочно,
В молчаньи этом их протест!
Шейнаубург. Граф, это совершенно верно!
Эйрик.
Упрямство их пора сломить.
Граф, прикажите им звонить!
Офицеры.
Пора развеять скуки сон!
Один дин-дон! Один дин-дон!
Кельвейнгштейн. Что делать в этакой норе?
Фарльсберг. Эй, вестовые, пригласить ко мне кюре!
