Вначале об Агриппе фон Неттесхайме. Это алхимик, оккультист, астролог, авантюрист, военный, автор книг «О тщете науки» и «О тайной философии». Современники считали его чернокнижником. Утверждалось, что некоторые из его книг по демонологии (а Агриппа написал несколько таких книг) обладали собственным разумом и могли сводить с ума тех, в чьи дома они попадали. Утверждалось также, что Агриппа продал душу сатане и держал у себя дома огромного черного пса-демона, который и унес душу этого чернокнижника в преисподнюю. Налицо достаточно явная параллель с доктором Фаустом.
Специалисты считают, что именно творчество Агриппы вдохновило Гёте на написание «Фауста». А сам Агриппа стал прототипом главного героя данного произведения.
Что же касается Рейхлина, то этот средневековый ревнитель тайнознания после окончания нескольких университетов работал судьей, получил дворянство из рук императора Максимилиана в 1494 году. В Италии он встретился с Пико делла Мирандола, который занимался переинтерпретацией каббалы в как бы христианском духе. Делла Мирандола убедил Рейхлина изучать иврит. Рейхлин проявил блестящие способности в этой сфере. И вскоре стал одним из ведущих представителей именно немецкого ренессансного каббализма.
Рейхлин твердо уверовал в каббалу. Он считал, что Платон черпал вдохновение из мистических еврейских книг каббалы. Он также был крупным языковедом, действительным знатоком иврита. Казалось бы, антисемит Гвидо фон Лист не должен был преклоняться перед таким, отнюдь не антисемитски настроенным мудрецом. Кстати, пострадавшим от антисемитов, обвинивших его в защите евреев Кельна. Но Гвидо фон Лист настаивал на том, что тайны арманизма, этой наидревнейшей немецкой гностической религии, первоначальные короли-священники устно передали в VIII веке н. э. рабби города Кельна. И что кельнские рабби из поколения в поколение хранили тайный арманизм, скрывая его в своих каббалистических сочинениях.
Если бы фелькише не было связано с арманизмом, то можно было бы поставить под сомнение прямую прочную связь между фелькише и нацизмом. Или, как минимум, отвергнуть идею о том, что именно фелькише в существенной степени породило нацизм вообще и нацистский оккультизм в частности.
Потому что без связи с арманизмом фелькише было бы всего лишь обычным почвенным националистическим движением. И не более того. Если бы оно было только этим, то можно было бы сказать: «Ну, конечно, вращались многие, в том числе и нацисты, в кругах некоего почвенного националистического движения предшествующей эпохи. И что с того? А где им еще было вращаться? Среда, в которой они вращались, была шире нацизма. Часть ее потом инкорпорировалась в нацизм, а часть нет. Этак можно любого консервативного почвенника представить в качестве предтечи нацизма».
