Любая смерть — трагедия. Но когда она забирает молодые жизни — это трагедия втройне. Я часто слушаю песни, записанные Станиславом, смотрю подаренные им кинофильмы, и не хочется верить, что его и милой Тары-Елены уже нет. Кстати, он был президентом Российского общества стрелкового оружия и, кажется, прошел Чечню.
Станислав был талантливым писателем. Он оставил нам одиннадцать коротких рассказов, два из которых помещаю здесь, как реквием по погибшим Ананда Лока и Таре, как реквием по всем погибшим в море, как реквием по моряку, обещавшему вернуться к любимой.
Купола в России кроют золотом,
Чтобы чаще Господь замечал.
В.Высоцкий
Я лежал на корме ладьи и смотрел на глубокое синее небо. Как спокойно и незамутненно я себя чувствовал. Так было всегда.
Выросший в небольшом селении, обнесенном частоколом, я с раннего детства помню, какой ужас на воинственных кочевников наводили наши овальные, заостренные к низу щиты с изображением птицы Сва, которая казалась живой, отражая солнечные лучи от горящей меди. Мальчишкой я впервые увидел этих низкорослых кряжистых воинов на таких же, как они, лошадках.
Сейчас ничего не волновало меня. Жизнь текла как река, на высоких берегах которой стояли укрепленные, как моя собственная, деревушки. Меня ждали и знали во многих из них. Пока же — путь. Есть не хотелось. При желании можно было сойти на берег и поохотиться. Звери будто бы помогали нам, отдавая жизнь, поэтому никто не убивал больше, чем мог съесть. Присутствие Изначального чувствовалось во всем. Куда эта река принесет меня?
Они стояли в излучине между двумя возвышенностями. За спиной спешно грузились в ладьи женщины и дети. А перед ними расстилалась окруженная холмами долина. Яркое знойное солнце отражалось от доспехов шестидесяти воинов, стоящих в три шеренги. Воткнув щиты в землю, они молча смотрели на желтовато-зеленое колыхающееся море травы. С противоположной стороны через несколько излучин в долину потекла подвижная темная масса. Черное чудовище огромных размеров скоро поглотило все холмы напротив них и, неудержимо разрастаясь, приближалось к ним, как единый, жаждущий крови организм. Земля сотрясалась от топота копыт десятков тысяч лошадей. Пыль превращала конницу в однородную массу.
Оно приближалось. Уже можно было различить лица с узким разрезом глаз. Вот гул поглотил все.
Горстка воинов в излучине как бы дышала одной грудью и одним словом. Опустили копья, направив их в тело чудовища. Они дышали словом «сейчас». «Сейчас! Сейчас! Сейчас!» — не было страха. Только горячая Решимость. «Сейчас! Сейчас! Сейчас!» — Страстное ожидание битвы и смерти. «Сейчас! Сейчас! Сейчас!» — Удар страшной силы.
