Поднявшись, он обратно сел рядом с Ройсом.
Оба посмотрели за холмы.
Хэмиш покачал курчавой головой.
— Мне все еще хочется смеяться. Не потому, почему тебе так срочно нужно жениться — это то, из-за чего твои предки шли на войну, а из-за того, как тебя будут преследовать эти гранд дамы, машущие списками и желающие, чтобы ты выбрал…хэх, парень, ты должен признать, что это смешно.
— Не мне, и это пока только Минерва машет списком, — Ройс посмотрел на свои руки. — Но это еще не самое худшее. Выбор невесты, свадьба — все это сейчас вызывает лишь раздражение. Но…я не уверен, что смогу управлять герцогством и справляться со всем остальным — вращаться в свете, разбираться в политике, вести дела, общаться с простыми людьми — без Минервы. Она не собирается оставаться здесь, когда я женюсь.
Хэмиш нахмурился.
— Это станет огромной потерей.
Спустя мгновение он добавил:
— Нет, я не представляю. Она Вулверстон больше, чем ты. Она жила здесь, сколько? Двадцать лет? Я не могу представить, как она покидает поместье, если только ты не хочешь этого.
Ройс кивнул.
— Я тоже так думал, но с тех пор узнал ее лучше. Когда я вернулся, Минерва сказала мне, что она не будет оставаться моим кастеляном вечно, что как только я женюсь, она передаст бразды правления моей жене и покинет поместье. Это выглядело разумным, но с тех пор я понял, насколько она важна в поместье, как помогает в управлении даже за пределами замка, и насколько свободно чувствует себя в обществе — без нее я не смог бы пережить последние дни. Я бы упал в грязь лицом, если бы ее не было рядом, чтобы помочь мне преодолеть все это.
Герцог уже рассказал, как повлияло на него изгнание в социальном плане.
Ройс посмотрел вдаль, на свои земли.
— Сегодня утром Минерва сказала мне, что перед смертью родителей обещала им увидеть, как я стану герцог, подготовленным надлежащим образом. Они — вот, что держит ее здесь. Я думаю, что она…не прочь занимать и дальше место моего кастеляна. Если бы я попросил, она бы осталась.
Ройс думал, что ей нравиться должность кастеляна, что у нее есть все навыки для этого, но…услышав об ее обетах, он больше не мог что-то требовать от нее, надеяться на ее понимание, ее…любовь.
Учитывая его постоянное стремление видеть ее рядом, и отсутствие у нее такого стремления касательно него, рассказ об обетах потряс его — ему были незнакомы встряски такого плана. Никогда еще в жизни он не чувствовал себя таким пустым, ему не было знакомо пустое чувство внизу живота.
